Хозяйка Айфорд-мэнор

Человек, находившийся в доме с Аделией, был им прекрасно знаком, и они, различив, что девушке не угрожает непосредственная опасность, принялись внимательно слушать.

— Зачем я здесь? — спросила Аделия гневным тоном. — Что вы надеетесь получить?

— Не «что», а «кого», — поправил ее ничуть не устрашенный мужчина. — Я страстно мечтаю вернуть тебя, моя роза.

Девушка отозвалась:

— Меня или, может, сестру, которую вы столь же бесстыдно, как и меня, совратили? — И следом: — Вы знали, что Маргарет понесла и потеряла ребенка? Хотела покончить с собой, но выбрала не то средство. И все из-за вас… Как вы смеете после такого уверять меня в своих чувствах?! Это низко и аморально. Мне противна сама мысль о том, что я позволила вам себя обмануть…

— Роза моя… — выдохнул как будто шокированный ее напором мужчина. — Ваша сестра никто по сравнению с вами. Вы всегда были моей первой и самой горячей любовью!

— Не смейте даже заикаться об этом, — приказала Аделия твердым тоном. — Вы совратили меня и сестру… Зачем вы сделали это? Ну, говорите, я хочу слышать ваши слова.

Адэр Брукс, а это был он, замер посреди комнаты, глядя на девушку нежным, полным печали и горечи взглядом. Казалось, был поражен ее недогадливостью… Сожалел, что остался не понят, обижен в своих лучших чувствах.

— Затем, что она была так похожа на тебя, моя роза, — выдохнул он. — А я просто безумно сгорал от любви. Жаждал увидеть тебя, прикоснуться губами, руками… Прильнуть телом к твоему хрупкому стану.

— Достаточно. Не хочу даже слышать! Я любила вас… или думала, что любила, но вы уступили меня без борьбы, а теперь говорите такое… — И она поглядела на большую, с ощеренной пастью волчью голову, водруженную на едва державшийся стол. Шерсть на ней была словно припорошенной пудрой и казалась бы белой, не рассмотри кто ее хорошенько. — Расскажите об этом, — попросила она. — Что за мерзкий, абсурднейший балаган вы устроили с этой маской? — И тише: — Так это вы… убивали и насиловали несчастных девиц?

Ее слова Адэру Бруксу совсем не понравились: он изменился в лице. Улыбка его потяжелела, взгляд сделался острым, холодным.

— Глупые курицы, не стоит и поминать, — как бы отмахнулся словами. — Лишь жалкие тени той женщины, что разбила мне сердце… — И он поглядел на Аделию вроде как с осуждением.

Девушка замерла от подобной циничности, только глядела большими глазами. Должно быть, пыталась понять, насколько он искренен… Наконец, голос, залипший от возмущения в легких, завибрировал в грудной клетке, и она просипела:

— Вы действительно так считаете: я разбила вам сердце?

— Я любил тебя, но был вынужден уступить другому мужчине.

— Моей вины в этом не было! Как и девушек… что пострадали по вашей вине… Почему… почему вы делали с ними такое?

— Потому что мне нужна была ты, но я не мог тебя получить, — почти выкрикнул Брукс, нависнув над девушкой всем своим телом. — Я держался, пока ты была далеко, в этом чертовом Лондоне с муженьком, но когда ты вернулась… Когда я снова увидел, как ты прекрасна, во мне вспыхнул пожар. Он пожирал меня изнутри! Он рвал мои внутренности клещами… Я должен был прекратить эту пытку, и эти девушки, эти темноволосые нимфы, лишь отдаленно похожие на тебя, каждый раз напоминали мне день нашей встречи в лесу… нашу страсть под пологом звездного неба… Они утоляли на время мой голод. Они помогали мне ждать…

— Чего?

Их взгляды перекрестились, и Брукс, подняв руку, провел по щеке Аделии большим пальцем.

— Тебя, — откликнулся он. — Ждать, когда вновь станешь моей. Избавишься от чужого младенца в своем животе… Он изводил меня, знаешь? Представлять, как Айфорд входит к тебе… как берет тебя, изливаясь семенем в твое лоно… От одной этой мысли я лишался рассудка. — И поспешно, не дав ей вставить ни слова: — Я ведь не монстр, Аделия, — просто несчастный, что ищет любви. И разве я виноват, что глупое сердце потянулось к тебе? Захотело тебя? К тому же я видел, как ты несчастна… как одинока… А вместе, укрывшись от целого мира, мы можем быть счастливы вечно. Только надо было дождаться… Однако теперь… — его ладонь легла на ее округлый живот, — теперь смысла ждать нет: ты сама призналась в лесу, что это мой сын. Мой сын в твоем чреве, а значит, я мог забрать вас обоих… Время ожидания кончилось. Все было готово… — Он встал на колено и приложился ухом к ее животу, оглаживая его с тихой улыбкой. — Мой сын.

Аделия сглотнула ставшую вязкой слюну. Ее неожиданно замутило от страха…

— Что значит «забрать»? — спросила она. — Я не вещь, чтобы вы могли мной распоряжаться.

Брукс поднял голову и поглядел без улыбки.

— Ты — женщина, а значит, кому-то принадлежишь. Любому мужчине, что отважится взять… Я отказался однажды от этого права, но теперь докажу тебе свое чувство: Айфорд больше не прикоснется к себе, потому что я отниму тебя у него.

— Отнимете?!

И Брукс, наконец, улыбнулся, поднимаясь на ноги.

— В моем доме много пустующих комнат… Им так не хватает женской руки. Одним только присутствием в них ты преобразишь каждую, Аделия Айфорд!

— Но я жена другого мужчины.