Хозяйка бобового стебля (СИ)

— Чёртова лошадь — последнее, что должно тебя сейчас волновать… — Женя цокает и оглядывает грязную, тесную комнату.

На полу валяется рваное платье, тоже какое-то не современное и даже не винтажное. Единственное, что ей приходит в голову, это то, что она с другими актёрами каким-то образом всё же решила расслабиться после жуткого дня… и в ходе этого сменила костюм, месторасположение и, по всей видимости, характер.

— Стрёмно, — выдыхает Женя.

В голову приходит, что одногруппник Вова обязательно об этом узнает и не даст ей проходу.

Вот ведь история!

Незнакомец возвращается быстро, судя по всему не заморачиваясь и просто забрав у кого-то две кружки с недопитой брагой. Потому что Женя не успевает до конца переодеться.

А если быть точнее, он застаёт её уже без ночной рубахи, прикрывающуюся платьем, с возмущением глядя на него и едва не шипя от нахлынувших эмоций.

Но отступать он даже не думает! Как и отводить от неё взгляд.

— Ведьмочка, — звучит ласково его голос, — и как только тебя на костре то не сожгли с такими изумрудными, лисьими глазами? Красавица моя, — крадётся он к ней и протягивает одну из кружек. — Зачем одеваешься, малышка? Я думал… — на этом он начинает хмуриться. — Ты ведь сама о помощи просила, о жизни своей рассказала, от матери дурной сбежала. Не без моей помощи, помнишь? А теперь, что, кинуть меня решила? А я думал… подружимся.

От его манеры речи Женю начинает подташнивать.

Она, дрожа, накидывает на себя дурно пахнущее платье и оправляет его рваными движениями.

Мда, семейка у неё, конечно, не сахар. И обида на родителей есть. Но чтобы она кому-то на это жаловалось?

— Нет, сильно сомневаюсь… — тянет Женя, отставляя пиво в сторону. — Ты меня с кем-то перепутал. Может, номером ошибся? Не видел здесь женщин в костюмах?

— Джилл, — изгибает он чёрную, будто углём нарисованную бровь, — ну ты чего в самом деле? И нет, никаких женщин тут сегодня. Кроме тебя…

В этот момент, как на зло, словно для того, чтобы усилить впечатление от некого контекста прозвучавшего в его словах, в комнату вваливаются три пьяных, хохочущих мужика. И все как на подбор, грязные, в лохмотьях, в клубах сигарного дыма.

Глава 2. Джек и Джилл

Мужчины выглядят устрашающе. Женя сглатывает подступивший к горлу ком и лихорадочно обдумывает, что делать дальше.

Она никогда не думала, что может оказаться в такой ситуации.

— А ну, пошли вон! — гаркает вдруг на них незнакомец так, что вздрагивают все. — Не видите, у меня тут дело с ней?

Но парни не видят. Определённо не видят. Потому что начинают тупо озираться и ухмыляться, обнажая чёрные зубы.

— Что-то как-то не заметно, — рискует ответить один. — И не слышно. Вот и заглянули. Подумали, вам тут скучно одним, видимо.

— Что ты несёшь? — хохочет второй. — Так говоришь, будто к ним присоединиться думал!

— Дубина, — поддакивает ему третий, самый низкий и младший.

Хотя об их возрасте судить сложно, мешает, мягко говоря, неряшливый вид и щетина куда более длинная, чем у того, с серьгой в ухе, что Женю уговаривал.

Он, больше не глядя на неё, вздыхает устало и трёт шею, прежде чем подойти к ним и одним ловким движением руки вытолкнуть всех троих за тяжёлую дверь.

Раздаётся грохот, возмущённые возгласы, сдавленное и обиженное: «Джек!», и клацанье замка.

Джек, заперев дверь, разворачивается к постели, крутя в цепких пальцах ключ на шнурке, и возвращает внимание Джилл. То есть, ей, Жене.

— На чём мы остановились, напомни-ка мне? А то я, понимаешь ли, разговаривать вообще не настроен был, могу и забыть чего.

Она холодными от ужаса пальцами трёт виски и вновь жмурится.

Почему-то больше всего из колеи выбивает не обстановка и ситуация, а имена. Явно англоязычные.

Это какой-то дурацкий пранк?

Шутка одногруппника?

— «Идут на горку Джек и Джилл, несут в руках ведерки. Свалился Джек и лоб разбил, а Джилл слетела с горки…» — вспоминает она детский стишок в переводе Маршака. — Думаешь, это смешно?

На глазах против воли выступают слёзы.

А он, похоже, действительно оценил.

— Забавно, — смеётся, присаживаясь на краю кровати. — У тебя талант, молодец! Могла бы зарабатывать, выступая, с таким-то умением. Давай ещё! Да сюда иди, — призывно и звонко хлопает он себя по колену.

— Нет, — пальцы сжимаются в кулачки, — пока ты не объяснишь, что здесь происходит!

Этот дурень просто превосходный актёр, стоит признать!

И всё вокруг такое убедительное, аж до мигрени.

— Что именно тебя так разозлило, а? — вновь выгибает он бровь. — Ты ведь сама хотела, чтобы я помог тебе из дома сбежать. Я сказал, будешь со мной за это. Ты согласилась, ведь тебе пока и выгоднее это. Безопасно со мной, я и от чужих защищу, и своим парням тронуть тебя не дам. И проведу… куда ты там идёшь. А что я вижу в итоге? Вот это! — обводит он рукой её силуэт, и выглядит таким возмущённым, будто вот-вот и сам вскочит на ноги и скроется за дверью, громко ею хлопнув.

Но вместо этого Джек вспоминает об отставленной на пол кружке и допивает брагу, отчего-то зажмурившись. Каждый глоток его при этом отчётливо слышен.