Хозяйка бобового стебля (СИ)

Между ярмарочных рядов шумно, торговцы продают всякие диковинки, поделки и сладости. Местные — готовую еду.

К сожалению, запах её не манит так же, как мог бы запах жареной картошки, пиццы или копчёной курицы. Но в животе урчит, а аппетит всё же разыгрывается.

Джека рядом нет, он прячется по углам, чтобы не привлекать внимание к своей чёрной шкуре.

Но он успел дать наводку на того, кого лучше всего и проще обокрасть. Тучный мужчина с лысиной, красный и довольный от выпивки, он что-то громко обсуждает с продавцом вяленого мяса на палочках.

Женя останавливается позади и как бы между прочим засовывает руку в его карман.

Но тот так неудачно оборачивается на чей-то выкрик, даже не адресованный ему, и замечает Женю.

И будто лениво, но умудряется схватить её за руку.

— Что это ты удумала?! — ревёт он ей в лицо. — Малявка.

— А? — выгибает она бровь довольно убедительно. — Ты о чём?

— Деньги мои?! — будто спрашивает он, его ли они, и вглядывается в неё своими маленькими покрасневшими глазками. — Денег захотела лёгких?!

Женя нервно улыбается в ответ и собирается бежать.

Он хватает её за шиворот и тянет на себя.

— А ну, стой! Воровка! Люди добрые, вы поглядите-ка, воровка! Камнями её закидать надо, ведьму!

— Он сказал, ведьму? — кто-то ахает в толпе.

— Воровку поймали! — раздаётся с другой стороны.

— Веселье!

— Вот же! — она трепыхается в его руках, изо всех сил пытаясь выбраться, и будто чтобы усилить свою оборону-нападение начинает вопить.

Только вот мужик на это лишь хохочет и тянется… к ножу?

— Что здесь, — звучит совсем рядом знакомый ей голос, и толпа расступается, — происходит? — Сон окидывает их тяжёлым взглядом.

Мужик раскрывает рот, лепечет что-то про кражу, но Карсон вдруг улыбается Жене, и тот на всякий случай замолкает.

— Рад видеть тебя. Как корова?

От всего этого у неё шумит в ушах, слышно плохо, сердце колотится в глотке.

— Я корова?!

— Что? — щурится Сон от солнца. — Я не… — и всё же отвлекается на мужика. — Что хватаешь девицу? Что не так?

И звучит это настолько грозно, что тот отпускает Женю и от греха подальше решает отступить.

Сон качает головой, во взгляде его мелькает доля раздражения. Но вот он переводит глаза на Женю, берёт её под руку и выводит из толпы.

— Он обидел тебя?

— Я ничего не украла! — выпаливает она… с сожалением.

— Эм… — на этот раз Сон оглядывает её с подозрением. — Точно?

Женя хмуро кивает.

— Хорошо… Но пыталась, — скорее утверждает он, чем спрашивает, и тон такой… не терпящий возражений.

Она отводит взгляд, будто смутившись. Затем отходит от него и спрашивает:

— Сожжёшь меня на костре?

— За попытку воровства, нет. Но зачем ты так, Женя? — и в голосе его внезапно звучит не укор, а горечь и сожаление.

— Нужно… для дела, — она отступает ещё на пару шагов с таким видом, будто он может этого и не заметить.

Сон же, вопреки ожидаемого, не двигается с места, но словно возвышается над ней горой, и тень от него всё больше накрывает Женю.

— Нужно воровать?!

— Только у богатых! — оправдывает она. — И только сегодня!

А затем спешно оглядывает толпу, надеясь увидеть лиса и подбежать к нему.

Но на этот раз Карсон подступает к ней и хватает за руку. Впрочем, в отличие от того мужика, не больно.

— Зачем?

— Не могу сказать… Может, перестанешь уже?!

— Что перестану? Лучше скажи, что вообще могло сподвигнуть молодую девушку прибегнуть к воровству?!

— А… ты что мой дом не видел?

Сон хмурится.

— Можно пойти работать! Или замуж. Ты… Хочешь замуж?

— Я… замуж?

Он теряется, словно сказал что-то не так.

— Да… Хочешь? — повторяет невольно и отчего-то сверлит её… требовательным взглядом.

— Ну, ты же видел моего жениха.

— А… Да, прошу прощения, — отводит он взгляд. — Не знаю, как я мог забыть о нём. Мне… жаль. Хотя он, наверное, неплохой вариант.

— А ты, — она улыбается, — чего, предлагал что-то что ли?

Он теряется ещё сильнее и усмехается обаятельно и будто бы смущённо.

— Ну, знаешь, я… — но тут осекается, улыбка исчезает с его лица, словно её и не было, и Женя вновь оказывается в его хватке.

Сон притягивает её к себе слишком близко, приподнимает за плечи, отрывая от земли и внимательно оглядывает камень на её шее.

— Ведьма… Всё-таки у меня, выходит, есть к тебе разговор, — произносит он проникновенно и угрожающе, и тащит Женю прочь от людской толпы к ожидающей их, чёрной адской лошади. — Что ты там говорила про костёр?

Глава 17. Ведьма

Женя от страха и досады скалится, словно загнанная угол волчица.

— Убьёшь меня теперь?!

— Без суда, нет, — подсаживает он её на лошадь. — Но сперва сам с тобой поговорю. Веди себя спокойно и покладисто, а то Ада беспокойных не жалует.

— Как высоко! — Женя еда не вскрикивает. — Ада, это её имя? — выгибает бровь: больше от того, как тупо звучит вопрос, чем от удивления. — А суды как проходят могу предположить… Меня топить будут, и если не утону — ведьма, да?