Хозяйка Бруно (СИ)

- Так уж прям интрига... Не сгущай краски! Тебе одной решать насколько крепко держаться за семью и какой ценой. Своей любовью они тебя привязали и ею же душат. Она, тянет за руку твою благодарность родным. Сейчас выговоришься, тебе станет легче и все вернется на круги своя. Ты скорее перекроишь свою жизнь, нежели поступишься этой любовью, а перемены ты ненавидишь намного больше, чем необходимость проявлять «терпение и понимание». Анна, что может заставить тебя плюнуть на всех и обратить свое внимание только на саму себя?

- Я достаточно уделяю себе внимания. Одна живу. Забыл?

- Одна и по графику, а с каждым годом все больше себя теряешь. Подстраиваешься под фирменный шаблон Версдейлов. Ничего не скажешь, уютная тюрьма, надсмотрщики тебя обожают, даже иногда на волю выпускают, а ты каждый раз возвращаешься сама и старательно запираешь дверь своей камеры на засов изнутри. Как была ты труслом, дорогая моя, так труслом ты и осталась!

По лицу Анны растянулась широчайшая улыбка.

- Что бы я без тебя делала?! Пойду по рыдаю в туалете от умиления, пожалуй!... Кстати! Вчера получила приглашение на участие в программе для детей, я так понимаю для школьников. Местные власти, наконец таки, озаботились здоровьем подрастающего поколения и решили приобщить кого можно и нельзя к культуре питания. Зачастую не то что дети, но и родители не в курсе, что едят. Поэтому будут привлечены несколько шеф-поваров с их согласия, разумеется, которые в течение трех-четырех дней будут готовить для детей в одном их летних лагерей. Сразу предупредили, что гонорар за участие будет весьма скромным, сейчас с собаками ищут спонсоров.

Серж заметно оживился. Это был новый опыт для него. Да и детишек он незаметно от окружающих просто обожал.

Но вдруг сник.

- Анна, тебе решать. Закрыть «Бруно» на четыре дня… Не знаю. Не мне рассказывать тебе про убытки.

- Все равно отказываться пока не буду. Может отца или деда уговорю помочь мне. Во всяком случае, они у меня оба в долгу после Руана, а теперь еще вот это, - Анна показала пальцем на потолок, намекая на своего внезапного постояльца. - Мероприятие назначено на начало ноября. Ничего не обещаю, по постараюсь чтобы мы с тобой туда попали.

С кухни послышался звук хлопающей двери. Все разбредались по домам.

- Пожалуй и я пойду. Ты не боишься оставаться с этим типом? – Серж нахмурился.

Я замкну дверь в спальню, но сомневаюсь, что даже это необходимо. На Дэнвуда смотреть страшно. Худющий, как будто болеет.

Тут Анна слукавила. Она самым странным образом ощущала его присутствие, как когда-то выразилась Кейт, он относился к тому типу мужчин, которые ни разу не прикоснувшись к тебе, способны вызвать непреодолимое желание содрать с него одежду и сколько раз качественно изнасиловать...

- Для тебя всегда признаком здоровья было наличие брюшка. Ленгрема по твоему личному «здорометру» хоть в космос отправляй. Да?

- Да! – перекривила его Анна и легонько толкнула, – Иди уже!

Серж улыбнулся, быстренько прижал ее к себе и поцеловал в макушку.

- До завтра, Анна. И не забудь! С утра на рынок!

- Помню, помню. До завтра.

Серж скрылся за кухонной дверью и опять загремел своими ножами, небось целовал на прощание. Анна обошла зал, проверила туалетные комнаты, везде был идеальный порядок и чистота, проверила входную дверь – заперта, затем выключила свет и поднялась наверх.

В гостиной было темно. Она подошла к дивану и взглянула на Дэнвуда, его дыхание было размеренным и глубоким. Спит. Но дверь в свою спальню Анна на всякий случай закрыла на ключ. Сердце мягко дрогнуло от одного вида удобной широкой кровати. Глаза слипались. На сон оставалось не больше шести часов. Единственный дискомфорт вызывал тот факт, что придется завтра потаскать за собой этот преинтереснейший «бульонный набор» - мсье Дэнвуда. Но это завтра…

-8-

Давно забытое чувство, которое окутывает крепко спящего человека, после полутора лет бессонницы было в диковинку. Маркус это осознал особо остро, когда его стали тормошить. Он же спит! Спит! И хочет еще!

Дэнвуд попытался отмахнуться, уж больно благостными были ощущения вязкой, сладкой сонливости, а так, придушил бы гада!

- Мистер Дэнвуд, просыпайтесь! – послышался настойчивый шепот.

Кто это? Незнакомый голос. Маркус перевернулся на бок и приоткрыл глаза. Секунды хватило на то, чтобы понять, где он.

Анна почувствовала, что совершает преступление, когда Дэнвуд открыл глаза, в которых застыла мольба, укор и растерянность. Невыносимая усталость лежала маской на худом, красивом лице. Можно было бы списать это на стандартную утреннюю хандру, но это было не избитое представление светского засони, которые привыкли ломать многие люди по утрам, когда приходится рано вставать. Анна едва было не пропустила вперед жалость, но циничность ловко хлопнула ее по доброй толстой заднице и загнало обратно, в позорный угол.