Хозяйка Чёртова озера (СИ)

Нас тут четверо, вернее трое, но мы считаем Джин за свою. Я - Вилиса. Пока не ясно до конца что это значит, но мы так привыкли! Я - Первая, потому что Джин так завещала. Больше никаких вопросов! Это её озеро. Ещё со мной Диана, она Мученица, говорят, это от того, что её терзали перед смертью, и она не девственница, но мужа никогда не предавала. Ещё Клотильда, мать Грэга, этого зверя. Вот её я ненавидеть буду до конца жизни, это она породила чудовище, что погубило и меня, и Александра. Пусть я - мне жить было недолго, а вот Александр погибать не должен был.

Джин была тут самой первой, она убила отца Грэга. Развратная старая проститутка. Джин почти сотню лет в озере. Как она появилась здесь, не знаем ни я, ни Диана. В этой доисторической шлюхе, видимо, сокрыта какая-то магия, которая притягивает сюда жертв. Но говорят, что я тут не потому. В первый же день Клотильда набросилась на меня, как умалишенная: звало тебя озеро? Сама бросилась? А я всё повторяла, что не понимаю, о чём она.

Диана объяснила. Их обеих озеро позвало само за секунду до смерти. Диану туда сбросил подонок Янки, хотя ничего такого не планировал. А Клотильда утопилась сама. Всегда думала, что это Уильям её прирезал за измену, а выходит, что она ему была не особенно-то и интересна. Клотильда после рождения сына сама вошла в озеро. Она же выдумывает каждый день новую историю своей смерти. Так, обе жены Уильяма оказались в одном озере, неловкость какая.

В моей смерти не было ничего трагичного.

Александр знал обо мне многое, но не знал того, что опиумом я притупляла боль. Уж не знаю, что именно во мне было, что так меня терзало, но я знала, что скоро умру. Чуть раньше, чуть позже... Я только надеялась, что успею оставить о себе хоть какую-то память.

Я была больна и отнюдь не улучшала своего состояния вредными привычками. Курение и алкоголь меня убивали даже быстрее опиума, а я всё никак не могла свыкнуться с мыслью, что тоже однажды лягу в гроб. Я была слишком молода и слишком красива, чтобы утруждать себя мыслями о таких страшных вещах. Это всё было «потом», «однажды», «не в этом сезоне».

Этот день начался с первой трагедии. С окровавленного лица Уильяма, окровавленных страниц дневника и моего окровавленного платья. Грэг так сильно приложил меня о стену, что на белом кирпиче подвальных стен остался кровавый отпечаток.

Сури замотала рану, прикрыла всё кудрями, но травма никуда не делась. У меня началась головная боль, а следом пришёл и приступ мигрени. Я то и дело поправляла кудри, прикрывая повязку, и все салфетки в комнате перемазала кровью: я то и дело вытирала о них испачканные руки. Я была измучена, но уверена, что всё получится, как задумала. Передала Сури «чёрные» дневники и стала собираться.

Я собрала в тот вечер свои вещи и сделала это очень осторожно, точно зная, что всё получится. Не могло не получиться. Он должен был ждать меня на берегу озера, а оттуда на лодке мы собирались переправиться на другую сторону, где стоял его автомобиль. Я ждала удобного момента, прижавшись щекой к стене, пока наконец дворецкий не скрылся на лестнице для прислуги и не освободил дорогу, только именно в этот момент, не раньше и не позже, моё сердце меня подвело. Чёртовы клапаны (или что там еще в этом бесполезном куске мяса в моей груди) дрогнули, что-то оборвалось, и я ощутила просто невероятную боль, мне казалось, что всё тело онемело.

Каждый шаг давался с трудом, но я уже ничего не видела, ползла к выходу, как будто Александр вылечит чёртов орган. Только ничего бы всё равно не вышло. На одну секунду мне стало легче, я воспряла духом, подняла голову, вышла в сад и даже преодолела путь до берега. Только Александра там не было! И в этот момент всё повторилось. Я лежала на берегу озера, дрожала, как будто в угаре ломки, и что-то хрипела. Я увидела сапоги, приближающиеся ко мне. Увидела склонившееся надо мной лицо Грэга, его ухмылку, потом удар в живот.

Ох, как же дико это было и больно. Я уже тогда почти умерла. Мой измученный желудок взорвался болью, будто лопнул.

Грэг ни слова не говорил, просто бил меня по лицу, животу, по груди. Я думала, что даже не смогу разогнуться, но мне и не пришлось, к счастью. Я просто лежала, смотрела на его блестящие сапоги, а он снова и снова бил меня в гробовой тишине. Потом пнул в последний раз, и моё измученное тело упало в воду. Помню, как хорошо мне стало оттого, что вода обняла меня своим прохладным одеялом и укрыла с головой. А я все падала и падала...

1. Он был самостоятельным с восемнадцати лет, а это говорило о «надёжности».

2. Он был обаятельным, и от его редкой улыбки внутри у неё разлетались бабочки.

3. Он был невероятно красив по любым меркам.