Хозяйка Чудовища (СИ)

Капля воды пала наземь, прямо к ногам темноволосого мальчика, сидящего на коленях, в рваной одежде. Он крепко сжимал в руках крестик и тихо молился Отцу всего сущего, восхвалял имя Его, разделял Волю Его. Он был заперт в холодной темнице и ждал…ждал, когда за ним придут. И пусть молился он, но с глаз его стекали слёзы. Угасающий огонёк надежды?

— Они правы, они все правы… - Всхлипывая говорила Интегра. – Я не Лидер им…не Лидер…я не могу размениваться жизнями…я всего лишь…девчонка, загнанная в угол семейными обстоятельствами. Почему?…Почему ты бросил меня Отец? Почему ушёл так рано…

«Ответы на эти вопросы ничем тебе не помогут, маленькая Госпожа. Ищи утешения в силе действия, не в слове»

Вампир и человек. Смертный и бессмертный. Алукард разделял бремя своей Госпожи скорее неосознанно, чем желанно. Однако, в отличие от маленькой девочки, которая сейчас походит на того, чей образ Носферату нарочно спрятал глубоко внутри своей чёрной души, он не был способен осознать всю глубину её боли. Не хотел. Намеренно. Эти слёзы раздражали его, ведь то, что он видел пред собой совсем не похоже на то воплощение смелости и решительности, коим была Интегра в день посвящения в Рыцари, а также в день своей первой охоты, пусть и в качестве наблюдателя. Она едва не пострадала, да, но лишь находясь на волоске от смерти, она осознала насколько для неё важна жизнь. Она выбрала борьбу. Так где же этот боец сейчас?

— Решила сдаться? – Проговорил вампир, не принимая материального облика лишь потому, что сам находился в «спячке» на самом нижнем «ярусе» фамильного особняка. – Гордая Интегра Хеллсинг. Дочь Артура, правнучка Абрахама. Это всё, что ты можешь? Просто лежать и плакать, признавая свою никчёмность?

— Ты не видел их лица…не был объектом всепоглощающей ненависти…Их смерти на моей совести, потери близких, погибших в той схватке с вампиром, на МОЕЙ совести.

— Какой позор: опустить руки на первом препятствии. Я видел куда больше чем ты, вынес гораздо больше тебя, твой путь ещё только начался, но ты уже сдаёшься, чем оскорбляешь память своих предков. Все они, в сравнении с тобой, много сильнее!

— Замолчи! – Закричала Интегра, закрывая лицо руками. Сдерживать очередной поток слёз не представлялось возможным, а вампир, вместо того, чтобы выразить сочувствие и поддержку, только и делает, что глумится над ней!

— Тебя оскорбляют мои слова? Так ответь мне, дай отпор, заставь меня поверить в то, что я ошибся. Покажи мне силу рода Хеллсингов, докажи, что ты – настоящий человек. Или ты не можешь?

Он выдержал паузу, нарочно изводя и без того подавленную девочку. Издевался ли он над ней? Возможно, однако, чем ближе Интегра к признанию себя никчёмным куском мяса, не способным оставаться человеком с большой буквы, тем ближе разочарование вампира, не желавшего ранее подчиняться прежним хозяевам как раз по этой причине. Лишь его непокорность вынуждала Хеллсингов прибегать к крайним мерам – заточению. Только так можно было контролировать разрушительный потенциал Носферату, который не признаёт слабости и презирает её всем своим естеством. Так или иначе, но лишь Абрахам внушал уважение вампиру, который был практически уничтожен этим человеком. Алукард ненавидел его и восхищался им одновременно. Уважал и желал ему смерти. Артур же был много слабее и пусть в начале своего пути он действовал решительно, то столкнувшись с возможностями истинного вампира, испугался, признав себя недостаточно стойким, чтобы им управлять. Слабость, проявленная слабость его и погубила. Неужели Интегра будет такой же?

— Ты не понимаешь! Ничего не понимаешь! Эти люди не станут доверять мне, они ненавидят меня, потому что я убила членов их семей!… – Она всё ещё продолжала плакать, и сама не понимала, зачем продолжает диалог с вампиром.

— Ненависть – двигатель прогресса, не препятствие. Если ты не способна дать отпор – ты слаба, а слабым не место в этом мире.

— Как и тебе! – Процедила Интегра. – Но, несмотря на это, ты свободен! Хотя никто не давал тебе права оскорблять меня! Мой род призван уничтожать таких, как ты, потому что вы, лишённые милости Господа, лишь вредители!

— Так вперёд! Убей меня, отправь туда, где мне самое место, докажи, что ты достойна славы своего прадеда. Иди ко мне, я жду…приди и докажи, что ты сильнее твари из самой Преисподней!

Интегра стиснула зубы от злости и поднялась с кровати. Обзору мешали лишь слёзы, в коих были выпачканы очки. Юная Леди Хеллсинг сняла их и наспех протёрла, чтобы не терять лишнего времени. Она отправилась в кабинет отца, где остановилась у его портрета.

— Ты сказал, что не справился с ним. Сказал, что это оружие массового поражения и он слишком опасен, чтобы бесконтрольно блуждать во тьме. Но именно его ты назвал моей защитой. Почему?…

В кабинете повисла тишина, а Интегра снова поддалась желанию пролить слёзы, смотря на портрет своего отца. Он был нарисован за две недели перед тем, как скончался Артур.

— Я выпустила его…мне и нести ответ.