Хозяйка Дома Риверсов

– К тому же многие шотландцы попросту дезертировали, – с мрачным видом изрек Ричард, пока мы с ним шли в приемную королевы, – и винить их в этом нельзя: мы ведь даже накормить их толком не смогли. А Маргарита напрямик заявила, что никогда ничего им не заплатит. В общем, им смертельно надоело ждать, когда же они наконец очутятся в Лондоне, и они отправились по домам. Помоги Бог тем селениям, что попадутся им на пути!

Королева велела олдерменам, а также герцогине Бекингемской и мне вернуться в Лондон и потребовать пустить в столицу также четырехсот ее придворных.

– Это все! – раздраженно бросила она мне. – Вы, разумеется, сможете объяснить им, что они просто обязаны впустить меня с таким сопровождением, которое герцог Йоркский счел бы ничтожным!

На этот раз мы ехали в Лондон с отрядом королевской охраны; возле Старых ворот нас снова встретил лорд-мэр.

– Ваша милость, я не могу вас впустить, – нервно произнес он, оглядывая войско, выстроившееся у меня за спиной и возглавляемое моим мужем Ричардом. – Будь моя воля, я бы вас, конечно, впустил, но жители Лондона никак не желают видеть на улицах города войска королевы.

– Но ведь это не северяне, – разумно возразила я. – Обратите внимание: на них ливреи Дома Ланкастеров. Это люди, всегда имевшие абсолютно свободный доступ в город, на них вполне можно положиться. Да и командует ими мой муж, лорд Риверс, которого вы хорошо знаете. И слову королевы, которое она дала вам, можно верить. Здесь же всего четыреста человек!

Лорд-мэр долго изучал булыжники у себя под ногами, потом – небо над головой, потом – людей у меня за спиной; в общем, смотрел куда угодно, только не мне в глаза.

– По правде, – ответил он наконец, – столичные жители никого из них не желают здесь видеть: ни королеву, ни короля, ни принца. По их словам, им никто из них не нужен, и им все равно, клянутся они соблюдать перемирие или нет.

Несколько секунд я молчала; я просто не знала, какие привести аргументы. Мне ведь тоже приходили в голову мысли о том, что я не хочу больше видеть ни королеву, ни короля, ни принца. Но кто же будет на троне Англии, если не они?

– Она – наша королева, – сухо напомнила я.

– Она – наша беда! – с горечью парировал он. – А он – просто святой дурак, блаженный. И этот принц к нему никакого отношения не имеет. Простите, леди Риверс, мне действительно очень жаль, но я не могу открыть ворота ни перед королевой, ни перед кем-либо из ее придворных.

И тут вдруг раздались крики, топот мчащихся к воротам людей. Королевский отряд схватился за оружие, Ричард скомандовал: «Смирно!», а Энтони в мгновение ока оказался у меня за спиной, держа руку на рукояти меча.

К лорду-мэру подбежал какой-то человек и что-то настойчиво зашептал ему на ухо. Тот выслушал и резко повернулся ко мне; лицо его побагровело от гнева.

– Вы знали об этом?

Я покачала головой:

– Нет, о чем бы ни шла речь. Я вообще не имею ни малейшего представления о том, что происходит в Лондоне. А что случилось?

– Пока мы тут с вами стояли и разговаривали, королева послала войска захватить Вестминстер!

Собравшаяся у ворот толпа откликнулась гневным ревом.

– Держать строй! – крикнул Ричард своему отряду. – Смирно! Сомкнуть ряды!

– Я совсем ничего не знала о том, что у нее такие планы, – быстро произнесла я. – Клянусь честью, я ничего, ничего об этом не знала! Я бы никогда не позволила себе так предать ваше доверие.

Лорд-мэр сердито тряхнул головой.

– Ни в чем ей верить нельзя! Она несет с собой одни лишь беды, и мы больше не желаем ее здесь видеть! Она же просто использовала вас, чтобы обмануть нас и попытаться взять Лондон силой. Нет, ей ни в чем верить нельзя! Передайте ей: пусть лучше поскорей убирается отсюда вместе с войском. Мы никогда не впустим ее в город! Заставьте ее уйти, герцогиня, помогите нам. И сами поскорей от нее избавьтесь. Спасите Лондон, уведите королеву от его порога! – Он поклонился мне, резко повернулся и направился прочь, но, уже проходя под аркой огромных старых ворот, оглянулся и добавил: – Герцогиня, мы рассчитываем на вас! Рассчитываем, что вы освободите свой город от этой волчицы!

Мы же с герцогиней Анной и все наше сопровождение застыли неподвижно, как каменные истуканы, и смотрели, как высоченные ворота Олдгейта закрывают у нас перед носом, как задвигают тяжелые засовы и завинчивают болты.

Теперь мы снова шли на север, и меня не покидало предчувствие, что мы хоть и выиграли последнее сражение, однако Англию теряем. Оставшийся у нас за спиной Лондон с готовностью распахнул ворота перед молодым Эдуардом, старшим сыном и наследником герцога Йоркского; именно его, Эдуарда, лондонцы и возвели на трон, провозгласив королем Англии.

– Это еще ничего не значит! – упрямо заявила королева, ехавшая рядом со мной. – Меня это ничуть не беспокоит!

– Они короновали его, – тихо сказал мне Ричард ночью в постели. – Лондон закрыл перед нами ворота, а Эдуарда лондонцы не только охотно впустили, но и назвали своим королем. Это кое-что да значит.