Хозяйка Дома Риверсов

— Все дело в том, что вы никак не можете противодействовать колесу Фортуны, — нетерпеливо пояснила я. — Здесь от вас ровным счетом ничего не зависит, ведь вы сами не можете строить свою судьбу. Вы находитесь на колесе Фортуны, в точности как и эти вот жалкие зверьки, напоминающие обезьян, одетых в ливреи. Вот один из них сейчас упадет, но он ничем не может себе помочь. Как и вы ничем себе не поможете.

Она надула губки.

— Какое же это предсказание! И потом, разве второй зверек не поднимается вверх? Вот этот, похожий на кошку? А может, я и есть та кошка, что поднимается вверх? И будет продолжать подниматься?

— Возможно, — кивнула я. — Но рано или поздно вы достигнете верхней точки и неизбежно начнете падать. Вам бы лучше с этим примириться, ведь что бы ни случилось, и взлет, и падение в итоге приводят к одному и тому же.

Принцесса заносчиво на меня посмотрела.

— Но взлет и падение — это вовсе не одно и то же! Победа и поражение — это разные вещи! А я хочу в своей жизни только побед!

И я вдруг вспомнила Жанну и тот знак, которому она тогда научила меня, начертав его в воздухе указательным пальцем: круг, означающий, что все на свете есть прах. Я изобразила в воздухе этот знак и сказала Маргарите:

— Вот, это тоже символ колеса Фортуны. Вы вытащили карту с этим символом. Вы настаивали на толковании, и я объяснила вам, что значит эта карта. Она говорит, что, хоть все мы и стремимся к победе и славе, нужно научиться терпеть и те невзгоды, что выпадают на нашу долю. Нужно научиться справляться с любыми бедами и несчастьями, с одинаковым равнодушием принимая и горести, и удачи. Такова мудрость жизни.

Взглянув на ее хорошенькое личико с потупленными глазами, я поняла, что до мудрости жизни ей сейчас нет никакого дела. А потому прибавила:

— Впрочем, ваша милость, очень возможно, что вам и повезет.

Тичфилдское аббатство, Гемпшир, лето 1445 года

Сперва ей действительно повезло. Она встретилась с королем, и они друг другу понравились — а почему бы им было друг другу и не понравиться, привлекательному двадцатитрехлетнему молодому человеку, больше, правда, похожему на мальчика своим хрупким, деликатным сложением, унаследованным от матери-француженки,[39] и юной волевой красавице на восемь лет его младше. Граф Саффолк, сопровождавший Маргариту Анжуйскую при переезде в Англию, был ею попросту очарован и предполагал, что они с Генрихом отлично подойдут друг другу: ее страстность и внутренний огонь будут смягчены его нежностью и добротой, а он позаимствует у нее решительность и мужество.

Их брак был заключен в аббатстве Тичфилд, и месса, которую там отслужили, в полной мере отражала спокойную и серьезную натуру молодого английского короля. Я подозревала, что Маргарита предпочла бы более пышную и торжественную свадьбу, но для этого в казне попросту не было денег; так или иначе, а король довольно твердо заявил, что брак заключается только между женихом и невестой, а свидетель тому — один лишь Господь Бог.

Поистине ужасным было то, что духовник Генриха, епископ Айскау, проявив невероятную глупость и бестактность, перед бракосочетанием предупредил нашего в высшей степени серьезного молодого короля, что ему ни в коем случае не следует поддаваться зову плоти и посещать спальню супруги исключительно с целью произведения на свет наследников трона, а не похоти ради. И король, с раннего детства воспитанный почти одними мужчинами, страшно заботившимися о том, чтобы подольше сохранить его невинность, взял этот дурацкий совет на вооружение! В результате он, точно новообращенный монах, целую неделю даже не приближался к постели жены. А Маргарита, хоть и была еще очень молода, отнюдь не относилась к числу тех женщин, которые смиренно сносят любые выходки мужа, тем более подобное поведение. На следующее же утро после свадьбы она призвала меня к себе и, устроившись вместе со мной на уютном сиденье в оконном проеме, возбужденно прошептала:

— Я не нравлюсь ему. Как только все вышли из нашей спальни, он тут же встал с брачного ложа и полночи провел в молитвах, а потом осторожно, как мышка, прокрался в постель, лег рядом со мной и проспал до утра, почти не прикасаясь ко мне. Так что я осталась невинной, как и прежде. К чему же тогда была эта свадьба?

Я взяла ее за руки и постаралась успокоить:

— Ничего, все наладится. Вы должны быть терпеливы друг с другом.

— Но как же связующие мужа и жену супружеские узы, если брак не доведен до конца? — спросила она.

— Он доведет его до конца и совершит супружеский акт, ваша милость. А вам надо радоваться, что он не был груб, не проявил ни капли насилия.

— Да мужчина ли он? — оскорбленно прошипела она, явно не собираясь радоваться отсутствию насилия со стороны супруга.

— Ну конечно, мужчина. Он ваш муж и король, — заметила я. — Все будет. Полагаю, в течение недели он все сделает, как надо.