Хозяйка дома у озера

— Надо же какие перемены, — Матвей не удержался от сарказма. — В прошлую нашу встречу, вы были более уверены и во мне и в своих выводах. Помнится, вы ни на минуту не сомневались в том, что поймали преступника.

— Помню, — не стал отрицать следователь. — За это я уже получил втык от начальства, желаете внести свою лепту?

Матвей не желал, но говорить это вслух не стал.

Щелк-щелк-щелк-ще… — раздражающий звук, наконец-то, прервался, когда хозяин кабинета отложил ручку.

— А когда закончите, подумайте, кто мог войти в здание издательства тем вечером? Кто мог миновать охранника незамеченным? Кто имел доступ к бумагам вашего отца и в его кабинет? Кто…

— Я не знаю.

— Знаете, — перебил его следователь, — но почему-то не хотите говорить.

— Просто я знаю, каково приходится тому, кого вы подозреваете. И не буду ни на кого наговаривать.

— Да? Жаль, а вот Андрей Качинский, референт вашего отца, не был на ваш счет столь лоялен.

— Это его право, — пожал плечами Матвей. — У вас есть какие-то доказательства его вины? Того, что это он ударил Сашку? Что говорит он сам?

— Ничего. Ваш зам не видел нападавшего, тот подошел сзади. Мы думаем, что все упирается в тендер. Кому-то нужна была информация, но Александр Нечаев на свою беду задержался, потому и попал под раздачу. А вас, я смотрю, тендер не очень сильно волнует?

— Уже нет, — не стал отрицать мужчина. — Так что насчет доказательств?

— Давайте пропуск, я подпишу, — ушел от ответа хозяин кабинета.

Мужчина молча протянул бумажку, следователь так же молча поставил подпись.

Щелк-щелк-щелк…

— А можно вопрос? — спросил Матвей, поднимаясь, и тут же пояснил: — Не по этому делу.

— Попробуйте, — в голосе хозяина кабинета послышалось любопытство.

— С чего вы начинаете расследование?

— Смотря какое.

— Любое.

— Со сбора информации. Исследование места преступления, разговор со свидетелями, выяснить все о жертве…

— А если все, кто знал жертву, мертвы? — уточнил Матвей и, видя, как подался вперед следователь, пояснил: — Это историческое расследование, я изучаю историю дома, в котором сейчас живу, не более.

— Вам почти удалось меня напугать. Ну, раз историческое, я бы обратился на кафедру истории нашего института, уверен, там много «свидетелей» или хотя бы полагающих себя таковыми.

— Спасибо, — совершенно искренне поблагодарил Матвей, полагая, что у него в городе уже появились дела.

«А ведь, я всего час как вернулся», — подумал он, минуя проходную следственного управления. — «Как там Настя?» — неожиданно подумал он и сам себе удивился.

11. Задающий вопросы (2)

Вот забот других нет, как беспокоиться о призраке. Может, она вообще не существует? Может, она плод его воображения, а он и расчувствовался? О господи, а что она устроила перед операми? Целое представление разыграла и ведь специально, чтобы его… Стоп.

Матвей даже остановился, на него тут же налетела женщина в светлом пиджаке, пробормотала что-то по поводу психов, которые сами не знают, куда и зачем. Но он едва замечал окружающий мир. Слышал шум двигателей, завывание ветра, сигналы клаксонов, шелест шин по асфальту, надоедливый, пиликающий сигнал светофора — все это проходило по краю его сознания, которым завладела одна единственная мысль. Ужасная и притягательная одновременно.

Настя разыграла целое представление, но отнюдь не для полицейских, она разыграла этот спектакль для него, для Матвея. Совсем, как в школе, когда Лариска скручивала из бумаги шарики и швыряла в него на уроке. Мать тогда сказала, что девочка просто пытается привлечь его внимание. Почему именно таким обидным способом? Потому что по-другому не умеет… И Настя тоже не умеет.

— Детство какое-то, — пробормотал он, и мужчина в светлой футболке отшатнулся в сторону, желая быть подальше от психа, который стоит посреди тротуара и разговаривает неизвестно с кем. — А она и есть ребенок, — ответил сам себе Матвей. — Сколько ей было? Семнадцать? Восемнадцать? — он покачал головой, и тут в поле зрения попала вывеска. Он остановился как раз напротив исторического факультета, что ж пора начинать свой опрос «свидетелей», раз уж официальное дело против него развалилось.

Матвей скривился, он говорил это следователю с самого начала, но ему не верили. Не верили, пока не очнулся Сашка, и пока отец не дал показания… Оправдали задним числом, можно сказать. Вот только кто теперь вернет ему репутацию? Кто остановит слухи? Стоит только войти в офис издательства или отправиться на обед в ресторан «Ламике», как за спиной он снова услышит шепот: «это тот самый», «тот, что угробил своего зама и слил тендер». Хм… Тогда почему его это больше не волнует? Не волнует ни тендер, ни статусный ресторан. Нет, не так. Волнует, но постольку- поскольку и не более. Матвей вдруг понял, что мир не провалился в тартарары с его провалом, наоборот, он оказался намного глубже и интереснее, чем до этого. Он понравился привидению! Господи Иисусе и все его угодники!

Нет, сейчас он будет разбираться не с чувствами, а с историей.