Хозяйка драконьего замка

Погладила Милоша по волосам, как выпавшего из гнезда птенца, а после что-то сделала. Сложила пальцы особым способом и потянула из груди Милоша нечто, похожее на скарабея, маслянисто поблескивающего жуковым хитином. Тот вспыхнул в ее руках, и калека осел на землю, запрокинув к так и непокоренному небу бледное лицо.

А следом осела и сама Виве.

Аш подхватил ее в последний момент и, тяжело развернув полузажившие крылья, взлетел к Гнезду под ликующий вой своих драконов.

— Фалаш пополнили твои камеры, — отчитался он весело, — Ифриты было сунулись, но увидели меня, извинились и ушли. Дареш… Ты видела. Рука у меня не повернулась его убить, а так, может, он встретит там свою Истинную.

— Встретит, — подтвердила Виве. — И Аш… Не мои камеры, а наши камеры. Мы же женаты, как ты утверждаешь.

Маленькая голенькая язвочка с самыми странными глазами в мире.

Аш подавил совершенно естественное желание затискать свою хвостатую девочку. Надо как-то постепенно погружать ее в семейную драконью жизнь. Поэтапно. А то читал он в архивах, как одна из иномирянок, чей путь лежал через опыты на плаху, выскочила за собственного дознавателя. На допросах и экспериментах держалась, как кремень, а когда на свадьбе, услышав про медовый год, упала в обморок. Тоже мужик в спешке женился, пока милая без сознания.

— Об истинности мне рассказала Фирре, — специально дождался, когда Виве возмущенно вскинется, чтобы полюбоваться сердитой мордашкой. — Я ее не пытал, не резал и даже не отсек драконий узел, — сообщил милостиво, гордясь выдержкой.

Потому что он очень хотел. Особенно на вторую неделю, когда Виве и не думала открывать глаза.

Тогда он был вынужден спуститься к Фирре, сидевшей в знаковой камере, куда он ее заново определил, и попросить о помощи. И та все-таки помогла.

— Она смазывала тебе целебной мазью царапины, помнишь? — Аш дождался утвердительного от Виве и продолжил: — Одной из таких якобы царапин была начавшая проявляться вязь императорского дома. Эта мазь не смывалась водой и прятала метку. Она даже запах твой изменила, но я все равно нашел тебя.

Виве смотрела широко раскрытыми глазами.

— Она говорила что-то о ванне с лиловой верченкой, — голос звучал удивленно.

— Да, я смыл мазь этой жуткой смесью. У тебя на левой лопатке цветет чертополох, символ императорского рода и моей семьи.

Он накрыл ладонью ее плечо — острое и тонкое, будто птичье, и впервые за месяц ощутил, что Виве здесь, живая. Такая притягательно-земная. Что даже стоять на коленях перед Арахной или просить о помощи убийцу матери и отца больше не кажется высокой ценой.

Пальцы Виве легли поверх его руки, словно она могла через кисть руки проследить очертания метки.

— А замуж я вышла во сне, — она мягко засмеялась и лукаво склонила голову набок.

— Ты не просыпалась месяц, Вив.

Фирре рассказала ему про старинный храм под сокровищницей, куда снисходит Арахна. Это ей пришло в голову, что если Аш спуститься в храм, чтобы взять в жены Эйвери, то исполнит пророчество, а взамен Арахна разбудит его жену.

И он спустился следом за Фирре в кровавый храм Леяш и перед богами взял Виве женой. Их расчет, что Арахна одобрит брак, оказался верен. Несмотря на наличие восьми глаз бог предпочел не заметить бессознательности невесты и серого от ужаса и недосыпа жениха.

И брак скрепил быстрее, чем Аш успел рухнуть на колени.

Этим утром Арахна сдержал свое слово, и вернул ему Виве.

— Вот как? — в голосе Вив сочувствие причудливо помешалось с обаятельной усмешкой, словно свой сон на грани смерти она считала шуткой, а не наказанием богов.

А ведь это было наказание. Боги очень не любят, когда смертные игнорируют их слова.

«Наша милая — иномирянка, — усмехнулся дракон. — Она думает, что все случившееся просто страшная сказка».

«Но она поймет, — подумал Аш. — Однажды она поймет, и мы будем рядом, чтобы не дать ей испугаться».

Он встал и вытащил из клубка разноцветных тканей, отрез блестящего белого шелка, и подняв Виве завернул ее, как конфетку в фантик. Спросил:

— Веришь мне? — и она кивнула.

И пошла вслед за ним на выход из сокровищницы, не задав ни единого вопроса. Только на пороге замешкалась и вдруг спросила:

— А… Милош? Он…

Аш не стал лгать:

— Он мертв, Виве. Темная магия искалечила его до неузнаваемости.

Тонкая спинка Эйвери закаменела, но она промолчала и продолжила подниматься по ступеням вверх.

Аш понимал. Ей больно. Но однажды, когда Эйвери примет случившееся, они сядут вместе и обо всем поговорят. В конце концов, у них впереди много времени.

У них впереди вся жизнь.

Эпилог

Официально мы поженились только месяц спустя.

Гроде усадил нас в самый конец залы и забаррикадировал толпой высокорожденных, чтобы нас не посещали крамольные мысли о побеге. А около меня поставил сразу трех генералов, здраво рассудив, что в паре я — главный зачинщик.

— Пусть тут постоят, — сказал мирно и огладил отросшую бороду. — Будут вас защищать.

Я мельком оглядела счастливые генеральские лица и скисла, и приняла твердое и окончательное решение больше никогда не выходить замуж.