Хозяйка драконьего замка

После с трудом поднялась и осторожно двинулась к центральному дому. Распорядок дня и карту, показанную братом Велеем, я запомнила прекрасно, поэтому шла хоть и таясь, но уверенно. До обеда высокорожденные драконы тренировались на плацу. И пропускать тренировки никто не смел. Не сейчас, когда первым на плац выходит император.

В дом вошла через черный ход, но соблюдая осторожность. Пока меня заметят, пока побегут к Дарешу, пока он придумает причину для ухода, я уже вернусь и вовсю буду бить поклоны в храме.

Одежда оказалась на месте. Заботливая швейка разложила ее на кровати, а ботинки поставила на скамью.

Собрав вещи, я на несколько секунд остановилась на пороге чердачной комнатушки. Сыро, тесно, темно. Серое от частой стирки белье, на простыне запеклась кровь после последнего урока мужа. Эйвери тогда вернулась под утро и у нее не осталось сил забинтовать рассеченные плетью руки. Старые занавески на стенах.

Островок обманчивого покоя в центре враждебной территории. Откуда-то я знала, что больше не вернусь сюда. И я смотрела. Запоминала. Я не из тех, кто прощает своих обидчиков.

Из комнаты я вышла намного осторожнее, чем зашла. Улепетывать от преследователей с кипой вещей в руках и с таким слабеньким телом было плохой затеей.

Осторожным шагом выскользнула в коридор и тут же замерла, прислушиваясь к шуму на втором этаже. Никого. Дом, словно вымер.

Можно подумать, что уйдя на плац, Дареш утащил с собой всю прислугу и домочадцев.

‍Вещи были объемными, выворачивались из рук и я прижала их покрепче, сминая подбородком кусок высвободившейся ткани.

Было тихо, и я рискнула спуститься.

Неслышно скользнула к лестнице, когда, скорее почуяла, чем услышала, знакомый голос.

— Не успел. Эта… с-с-супруга… — шипящий голос Дареша застал меня врасплох.

Я уже успела спуститься на один лестничный пролет и теперь буквально распласталась по стене. Муженьку вздумалось изливать душеньку незнакомцу под лестницей. Чудо, что он меня еще не почуял.

Память Эйвери тут же подкинула путаные объяснения. Дареш не любил лишних телодвижений, и в случае сложных переговоров или секретных операций, просто ставил принудительную печать на второй этаж, которая пропускала только членов рода. К сожалению, вчера этим членом стала и я. Потому-то мне и удалось беспрепятственно войти в дом. Дареш меня или не посчитал, или забыл, или решил, что я из храма носа не покажу.

— Вейр Харраш обеспокоен тем, что ритуал не был завершен, — незнакомый голос полз страшным шепотом по коже.

— Вы же видели позор драконьего рода, с которым меня принудили обвенчаться, — рявкнул Дареш, уже не сдерживаясь. — Я выставил дуреху из спальни. Прикасаться к ней мерзко!

Оу. Ну это ты врешь, голубчик. Полфлакона зелья на тебя, неприкосновенного, извела.

— Вейр Харраш…

— Вейр Харраш всего лишь брат Императора, пусть знает свое место! Его Величество слишком добр к гаденышу, если позволяет вмешиваться в свои дела.

Брат Императора — это ведь первый генерал? Вряд ли у него много братьев.

Сердце у меня зачастило, как безумное, а после словно споткнулось и упало. Свалилось куда-то в живот, голову, как ватой обложило, скрадывая звуки и голоса.

Я с силой сжала руки, короткие ногти до боли впились в ладонь.

«Заткнись, Величка, — подумала со злобой. — Свои детские обидки будешь ночами выплакивать, а сейчас заткнись и слушай. Не смешивай работу с эмоциями».

Собственное имя, даже сказанное про себя, привело меня в чувство. Жизнь приучила входить в рабочий настрой с полувдоха. Неважно, дождь, снег, солнце, горе или радость, а мы приходим на работу, садимся в кресло на вершине мира, улыбаемся и пашем, даже если в груди от боли огнем горит.

Усилием воли, отбросила упоминание брата Его Величества и сосредоточилась на разговоре. А там было, что послушать.

— Она все равно умрет в лабиринте Арахны, — отрубил Дареш. — Не важно, как эта су… супруга прольет кровь, но в итоге ее смерть завершит ритуал по передаче силы.

Мерзкий голос в ответ вкрадчиво и даже кокетливо захихикал. Видит бог, никогда в жизни я не слышала более жуткого смеха.

— Да будет так, юный Дареш, да будет так, — ласково согласился голос. — Помни о нашем договоре, твоя вея получит покровительство моего рода, а взамен ты отдашь мне любой предмет в поместье Леяш, который я только пожелаю. Любой. Будь то несметное сокровище, человек, животное или детская игрушка.

Голос снова захихикал. Я изо всех мил напрягла слух, пытаясь идентифицировать его обладателя и… не смогла. Не получалось даже разобрать мужчина это или женщина, ребенок или старик.

Амулет! Ну конечно же. Амулет, изменяющий голос! В женской обители, куда сплавили малышку Эйвери, делали амулеты на продажу — от самых простеньких, меняющих цвет волос или глаз, усиливающих очарование или скрывающих внешность и голос, до сложных, защитных и боевых.

— Один предмет. И Его Величество никогда не узнает об этом договоре. Нарушивший слово — умрет.

Каждое слово, произнесенное мужем, падало в тишину тяжелым камнем, но ехидный, едва слышный смех не умолкал, вплетался невидимой нитью в наступившую тишь.