Хозяйка Его крепости

Вельмир так внимательно смотрел на меня, что не выдержав, я расхохоталась. Никогда не считала себя такой умной и расчётливой!

— И как же я покинула Академию? Незаметно от смотрящих? — уточнила, отсмеявшись.

— Ну, с учётом того, что вы нашли комнату с упырём… Наверняка вам известны и другие тайны Академии. Впрочем, это только версия. Подробности я желаю услышать от вас.

— А я желаю доказательств, суда и уведомления Совета Язычников, Вельмир. Да, вы знаете моё прошлое, но между скандалом и тюрьмой я однозначно выберу первое.

— То есть, идти мне навстречу вы не желаете?

Я лишь отрицательно покачала головой. Этот фарс с обвинениями, демонстрация силы, возможный шантаж… Уж лучше суд. Я хочу не версий, а прямых улик и подтверждения вины. При участие Совета.

— Хорошо, Косса, — Вельмир оставил приборы нетронутыми и поднялся, — в таком случае, оставляю вас подумать. Думаю, недели хватит. Покидать дворец вам запрещено. Считайте, что эта ваша тюрьма.

В стенах академии…

— Зачем вы врёте?! — подскочив, Зарина зло ударила по столу: — Вы же знаете, что Косса никого не убивала!

Сидевшая в кресле женщина устало прикрыла глаза. Последние дни нелегко ей дались. Как ни странно, за столь короткий срок у молодой главы появились защитники. Конечно, весь факультет Ремесла стоял горой за своего декана, но… многие и здороваться перестали. Неприязнь со стороны Яна женщина ощущала почти физически, и даже Белояр, давний поклонник и друг, стал её избегать. Академия практически разделилась на два лагеря. Одни жалели девочку-главу, а другие уверяли, что Сула поступила правильно.

Только сама госпожа декан уже и не знала, где правда.

— Зарина, успокойся, — осадила она младшую Ольховскую, — я рассказала лишь то, что видела. Больше мне добавить нечего. Я указала тайной канцелярии на заколку, которую обронила Косса в кабинете, сейчас её ищут. Я понимаю, деточка, тебе тяжело принять…

— Да, тяжело! — небрежным жестом княжна вытерла слёзы, бегущие по щекам: — Мне тяжело принимать вашу ложь! Вы всегда помогали нам, вы были мне ближе родной тёти… А теперь вы предали нас. Косса не могла убить, я хорошо её знаю!

— Что ты знаешь?! — подскочила декан факультета Ремесла: — Вы общались всего лишь три года! Ты понятие не имеешь, каким человеком она стала, что у неё в голове! Она люто ненавидела вашего отца!

— Косса никого не убивала. Я найду доказательства, что вы врёте, и вы пожалеете, что оклеветали нас. А впрочем, что вам с того…

Резко повернувшись, Зарина выбежала из покоев. Сула поднялась было, но со стоном упала обратно в кресло. Поскорее бы уже нашли заколку Коссы в кабинете Ольховского и дело с концом.

— Прости меня, — прошептала госпожа декан, глядя на маленький групповой портрет, стоявший в рамке на комоде. Она всё хотела его убрать, да только рука не поднималась, — прости меня, дорогая…

Ян нашёл княжну в безлюдном парке. Подсел к ней на скамейку и прижал к себе, позволяя уткнуться носом в грудь. После недавней истерики Зарину била крупная дрожь, и ему интуитивно хотелось её согреть. Защитить. В конце концов, как декан он в ответе за свою ученицу.

И неважно, что там привиделось матушке.

— Тише-тише, — повторял Ян, поглаживая девушку по спине, — зачем ты пошла к Суле? Я же велел тебе сидеть в комнате.

Ольховская подняла на него больные, красные глаза.

— Я не могу, Ян. Почему она оклеветала Коссу? Что мы ей сделали?.. Я спать не могу, учиться не могу, я постоянно думаю о сестре. Что сейчас с Коссой, как она?..

У Темновского болезненно ёкнуло сердце. Реальность всегда била безжалостно — особенно по тем, кто слабее. За годы службы он привык к женским слезам, но сочувствовал редко — чаще всего девушки сами не замечали очевидного. Точнее, предпочитали не замечать. А бывали другие случаи, когда после дела он напивался в хлам, понимая, что ничего уже не изменить.

И никого не спасти.

— Косса в безопасности, Зари. Это часть нашего плана, и ты должна набраться терпения, — успокаивающе произнёс он, убирая волосы с лица ученицы. Но не удержался и мягко провёл по её коже, от виска к щеке. Зарина потянулась за лаской как кошка, которой не хватало внимания.

— Ян… — прошептала она, словно выдыхая его имя, — спасибо тебе, но я не хочу прятаться. Я должна что-то делать, понимаешь? Постой, Сула говорила про заколку. Да, что в её якобы видении Косса обронила заколку в кабинете папеньки! Ты знаешь что-нибудь?

Он кивнул.

— Да, ребята говорили о заколке. Они даже просили эскиз для поисков. Вельмир полагает, что с заколкой уже можно строить какие-то факты.

— Я бы хотела увидеть эскиз, — Зарина нетерпеливо облизала губы, — у сестры не так, чтобы много заколок, и я могу распознать её вещь. Но кроме того, заколку легко подбросить!

— Сейчас кабинет опечатан, — покачал головой Ян, — хотя… Эскиз я тебе покажу. Завтра. А сейчас иди спать!

Косса

— Барыня! Барыня, не надо! Остановитесь!

Я тихо выругалась. От истеричного вопля Прасковьи моё сердце чуть не остановилось навек. Великая Мара, зачем же орать на весь дворец?! А если б я руки со страху отпустила?!