Хозяйка истории

— Нет, — сказала блондинка. — Нельзя.

Рядом с ней стояли трое, как принято говорить, в партикулярном. Что до милиционера, то он отошел на второй план. Девушка то и дело поглядывала на аэрофлотского начальника, который был на всякий случай тоже тут, рядом, и ждал, когда в игру вступлю я.

Я сделал это так:

— Елена Викторовна! Вы ли это? Вот уж не ожидал вас увидеть!..

— Ой… вы, вы… — залепетала Е. В. Ковалева, она забыла мое имя-отчество, мы были знакомы едва-едва (не исключаю, что был принят в тот миг за кого-то другого). — Я опоздала на регистрацию!.. Из-за такси!.. — на глазах ее появились горькие слезы[149].

— Спокойно, Елена Викторовна, спокойно. Я тоже лечу этим рейсом и, как видите, не плачу.

Я не только не плакал, но еще и улыбался обворожительно.

— Самолет улетает!.. — услышал я всхлип.

— Не улетит! — сказал я галантно.

Я взмахнул корочками.

— Пожалуйста, будьте любезны, оформите побыстрее, эта женщина вместе со мной.

Аэрофлотский начальник чуть заметно кивнул головой. Нас оформляли. Я смотрел, как тонкие эротические пальцы прелестной блондинки непринужденно перелистывали мой скромный паспорт, право, не стоящий этих прикосновений. Видно, и в моей жизни наметился перелом. Что ж, прощай, прощай, любвеобильное прошлое — в смысле, этого, без берегов! Настоящее требует концентрации. Вот и берег — смотри! Подчиняюсь, не дрогнув душой.

Через минуту мы уже шли там, где ходить не положено. Я сам нес ее сумки. Мне ничего не стоило организовать автобус до самолета, но двумя днями ранее при обсуждении плана мы решили остановиться на пешем проходе — для пущего напряжения сил.

— Не бегите. Сломаете каблук. У вас очаровательные туфли. Они вам очень идут.

— Смотрите! Он отъезжает!

Трап действительно отъезжал. Посадка закончилась.

Бедная Елена Викторовна! Она и ведать не ведала, что без нее (и меня, естественно) самолет никуда не взлетит и будет ждать нас хоть до второго пришествия.

Я поставил сумку на асфальт указал рукой повелительно водителю трапа: на место его!

И он послушно повел свой трап к самолету.

Еще минута — и мы стоим возле двери, однако закрытой.

Я стучу кулаком.

Дверь открывается.

— Вы просто волшебник, — шепчет мне запыхавшаяся Елена Викторовна.

— Нет, это вы, вы волшебница! — спешу закрепить достигнутый мною успех. Тут нельзя перегибать палку. Тут необходимо соблюсти меру. Я замолкаю, входя.

Стюардесса нас не торопит.

Глава двенадцатая

Мой знаменательный разговор с Е. В. Ковалевой на борту самолета. — Встреча меня в Симферополе. — Именем Римского клуба и иными приемами. — Секрет землекопов. — Соседка едва не срывает план. — Испытание с дамской сумочкой

Мы сидели в разных салонах. Необходимо было дать время Елене Викторовне, чтобы она оправилась после первого потрясения, вспомнила только что пережитое и глубоко прочувствовала мою роль в удачном исходе, позволю себе игру слов — в отлете.

Примерно над широтой Воронежа я отправился в туалет — с единственной целью пройти мимо Е. В. Ковалевой. Она глядела в иллюминатор с выражением на лице неизреченной грусти. Рядом с ней, как и следовало по заранее разработанному плану, было свободное место. На обратном пути я не преминул этому изумиться:

— Елена Викторовна, никак в одиночестве?.. И не скучно?

Вымученная улыбка была мне ответом.

— Разрешите присесть?

— Конечно.

Я сел рядом с ней.

— Значит, в Крым летите, — начал я разговор. — Не рановато ли? Море еще не прогрелось, а?

— Я в гости, — ответила мне Е. В. Ковалева.

— Ну, тогда разумеется. Тогда конечно. А вот меня на конференцию пригласили. И не хочется, а надо лететь.

Елена Викторовна не обнаружила любопытства, я продолжал:

— Римский клуб, глобальные проблемы… Больше не могу сказать, не имею права… Да вы и сами помните «Пределы роста», Джона Форрестора? Нет?.. Словом, попросили выступить, рассказать о новых тенденциях в футурологии…

Я замолчал. Е. В. Ковалева упрямо ничем не заинтересовывалась.

— А ведь вы меня так и не узнали, сознайтесь, Елена Викторовна.

— Нет, почему же? Мы встречались, и не один раз.

Уверенности в ее голосе я не почувствовал. Пришлось призвать Мнемозину на помощь к моей собеседнице:

— Я вас в партию принимал, помните?

— А-а-а, — невразумительно произнесла Е. В. Ковалева.

— А другой раз — у Веденеева. Вы тогда еще говорили о Бормане.

Она не сразу спросила:

— О каком?

— Что «о каком»?

— О каком Бормане?

— О Мартине Бормане, рейхсляйтере, руководителе партийной канцелярии, секретаре фюрера.

Опять долгая пауза.

— И что же я могла сказать о Бормане?

— Что он был советским разведчиком.

— Вы меня с кем-то перепутали.

О нет, я ее ни с кем не перепутал.

— Вас перепутать невозможно ни с кем.

И все же, справедливости ради, следует признать, что о Бормане в тот вечер действительно говорила не она, а ее покойный супруг В. Ю. Волков[150].

— Я хорошо знал вашего мужа, — сказал я мягким голосом. — Мы с Володей вместе работали. Над одной темой, знаете ли.

Она отвернулась к иллюминатору.