Хозяйка Кладбища

— Смотрите! Слушайте! — трижды повторил он, и двери собора отворились снова, выпустив из глубины неразлучную троицу. Отца, сына и (.святого духа, мрачно подумала я) и внука. Похоже, началось то, о чем говорил Форжерон.

Архиепископ недвижимой колонной застыл в центре, его помощники заняли места за плечами.

— Смотри и слушай, люд Мейнланда! Сим днем явлено будет Чудо Господне! — Архиепископ поднял руки и медленно описал ими круг. С его ладоней сорвалось пронзительное сияние, высветлившее изрядную часть площади перед собором. — Всяк вошедший в святое сияние очистится от скверны всякой и примет Господа нашего с сердце своем и в душе своей! Те же, кто несет в душе своей грехи некромантии, колдовства или ведьмовства сгорят в святом сиянии этом!

Вот черт, а это неприятный побочный эффект! Форжерон о таком не предупредил. Или не захотел предупредить?

Несколько людей развернулись и бросились бежать с площади, и мне очень захотелось присоединиться к ним.

Великий инквизитор Савел также поднял руки, описав круг, и положил ладони на правое плечо Адама. Круг света расширился, а затем еще раз — когда и отец Енох присоединился, положив ладони на левое плечо Адама. Теперь купол сияния находился меньше чем на расстоянии вытянутой руки от меня.

Я сделала шаг назад, глядя, как исчезает в куполе света то один, то другой человек. Из-за сияния не могла рассмотреть, что с ними происходит, но наружу никто не выходил.

Меня пробрала дрожь, и я попыталась сделать еще шаг назад. Но чьи-то крепкие руки толкнули меня в спину, заставив потерять равновесие и пересечь границу круга. Я обернулась и увидела человека в темно-синих одеждах. Последнее, за что зацепился взгляд, прежде чем меня залило сиянием — кроваво-красный змей, свернувшийся кольцами на изображении щита. Еще один Игрок.

Я оказалась в киселе. По крайней мере давление света ощущалось именно так. Оно окружало меня со всех сторон, лезло в глаза, уши, ноздри. Замерев, я заставила себя открыть глаза. Люди, оказавшиеся внутри, теперь слегка подсвечивались изнутри, и такое же сияние окружало меня. Оно не несло в себе ни тепла, ни холода. Еще несколько раз вспыхнув вокруг меня, сияние сжалось чуть плотнее, словно плотный гель, и тонкой пленкой растеклось по коже, проникая внутрь через каждую пору тела.

Каким-то образом, я могла ощущать его внутри себя, и это сияние замерло лишь собравшись в тугой клубок в грудной клетке. Я смогла выдохнуть.

Купол сияния рассеялся, и теперь я стояла на площади, вместе с другими людьми. И в каждом из них я теперь могла видеть такой же сияющий клубок. Но несколько людей неподвижными кулями лежали на мостовой.

— Смотрите, чада Господни! Сии люди истинно веруют и приняли в себя очищающий свет!

— продолжал вещать архиепископ Адам. Внутри него тоже теперь виделся свет.

Я глубоко вдохнула и встряхнулась. Чувствовала я себя невероятно, прямо-таки невозможно чистой, как после купания в горячем источнике. Интересно, это тоже эффект «Чуда»?

Надо бы поподробнее рассмотреть себя дома. Определенно, что-то изменилось.

Я вытащила свой дневник, и вернулась к первоначальному плану. Мне нужно узнать и запомнить где расположились игроки. Карты местности у меня так и не появилось, но хоть самой себе можно основные моменты набросать.

(тут будет карта)

Пока я шла к своему дому и попутно отмечала в дневнике все интересные места, я размышляла дальше. Почему-то все игроки непременно женятся. Адам-без-фамилии аж даже трижды, Сенье сегодня, Като уже успел жену вдовой оставить, да и у остальных я тоже кого-то видела в графе «Семейное положение». А мне игра только пишет, что мое предложение «не может быть отправлено».

Непорядок.

Дома было тихо и чисто. Я заглянула в свой профиль, но там особо ничего не поменялось. Разве что выросло богатство — игра скрупулезно оценивала все мне принадлежащее — и кладбище, и хибарку, и сколько-то денег на игровом счету. Но я все еще не стоила даже десяти тысяч. И свеча в руках аватара уже пошла потеками, хотя и не слишком прогорела.

Я еще раз осмотрела домишко изнутри, и решила приобрести оставшуюся обстановку — тот самый телескоп для слежки и, как выяснилось, к нему прилагался еще один небольшой столик с дневником доказательств. Надеюсь, это все же условность, и мне не придется самой следить через телескоп. А то это будет крайне нерационально — телескоп должен был упереться прямо к глухую стену соседнего здания.

Снаружи тоже можно было внести улучшения — ящик для писем, живую изгородь, перекрытия крыши и утепление стен. Последнее обещало улучшить здоровье. Первое позволяло обмениваться перепиской с теми домами, где есть такие же ящики, а изгородь худо-бедно защищала от краж. Впрочем, красть у меня еще пока нечего, так что я заказала только ящик.

На большее не хватило, но надеюсь, Никко наверняка успеет до ночи сделать еще одну поездку. Привычно смахнув таймеры вниз, чтобы не мешали обзору, я продолжила обходить город, составляя карту.