Хозяйка Кладбища

Я пошла по коридору, чуть-чуть приоткрывая двери и заглядывая внутрь — казарма работников, комната с манекеном и мишенью, какой-то склад, в котором я тут же поживилась честно наворованным, — исключительно в качестве компенсации за моральные страдания,

— еще одна каморка-камера и наконец пустая комнатка, в которой ничего не было. Ой что-то мне это напоминает.

Я посветила фонарем на стены и пол. На полу тут же очертился круг, как когда-то в логове Вампы, земля ему камнями. Вернусь, непременно подниму — тем более, что контракт с ним у меня уже скоро кончится. И как мне помнилось, рычаг расположен где-то рядом. Я провела зеленым светом по стенам, ища выступ или впадину. И нашла. Нажала.

Люк открылся.

Ожидать особого приглашения я не стала — полезла внутрь, и не зря — едва я влезла, как люк захлопнулся, а снаружи донеслись звуки торопливых шагов.

Новый день застиг меня в темной кишке тайного прохода, и довольно скоро я выбралась на теплый летний воздух. И что есть духу припустила домой. У меня сегодня весьма важный день. Нужно приготовиться.

А де Конти стоит понять, что я не райская птичка, и смирно в клетке сидеть не собираюсь.

— Никко, что ты говорил про братьев своих? — спросила я едва только мой возница явился домой. — Я улучшила дом, могу нанять одного.

— Счас я его позову, хозяйка! — отозвался Никко, и тут же куда-то убежал.

Вернулся через полчаса, сопровождаемый таким громилой, каких мне тут еще не доводилось видеть. Даже сопровождавшие Джана Галеаццо шкафообразные телохранители были меньше.

Громила мялся, трепал в руках свою шапку, пытался кланяться.

— Я это. верой и правдой служить буду, госпожа-хозяйка! — прогудел он.

Как Никко и говорил, платить пришлось не сразу всю сумму жалованья, а только за наем и за первый год. Всего получилось около пяти сотен марок, и в будущем расходы по 250 марок за год.

— Оружие и броня тоже за ваш счет, госпожа-хозяйка, — уточнил громила, которого, как выяснилось звали Клин. Фамилия была такая же, как и у Никко. И был он тоже Крепостным.

Насчет оружия он преувеличил, конечно, — базовая дубинка у него все же была, а бьется она больно, — это я помнила по тем же встречам с громилами Вампы, что б ему спокойно не лежалось.

Так что, едва занялся рассвет, как я двинула в банк к Адаму, в сопровождении Никко и Клина. Клин в телегу садиться отказался категорически и бежал трусцой рядом.

— Я ж защищать вас должен, госпожа-хозяйка! — открещивался он. — А ну как, слезая, замешкаюсь? Не положено.

Банк Адама летом начинал работу в семь утра, и мне пришлось ждать его открытия. Я даже успела немного подремать в телеге. Но едва он открылся, как я зашла и поприветствовала хозяина. Никко привез меня в самое большое отделение — еще два были меньше, и имели вывески меняльной конторы и конторы ростовщика. Там обслуживали наемные клерки. А в главном посетителей встречал сам Адам, уже достигший шестого ранга в профессии финансиста.

Я выудила из пояса те самые расписки, что нашла в тайнике на кладбище и положила их на стойку.

Адам взял их своими длинными узловатыми пальцами, пригляделся, даже несколько раз перечитал, и все-таки выплатил заявленные суммы.

— И откуда только у вас такие замечательные бумаги, госпожа Аджаи? — спросил он.

Я только улыбнулась и развела руками.

— Жаль, очень жаль. Я-то надеялся предложить вам кредитную линию. двенадцать тысяч марок, всего под двадцать пять процентов годовых. лет на десять?

Мне ничего не оставалось, как только рассмеяться. Платить четверть суммы кредита в течение десяти лет — за кого он меня держит?

— Мой дорогой коллега Адам, такой кредит я бы точно не взяла, — ответила я, смахнув слезы, выступившие от смеха. — Я еще умею считать деньги! Вот под полтора процента, тысяч пятьдесят и лет на пять — я бы взяла. Но не больше.

— Вы просто смеетесь надо мной, — притворно вздохнул Адам.

Но и того, что у меня образовалось, с лихвой хватало на улучшение кладбища.

Никко в мгновение ока довез меня туда, и я сразу же заказала улучшение здания. Существа были в довольно хорошей форме, никто в этот год не умер, и я, отправив существ работать, покатила обратно в город.

На свадьбу.

Собственную.

С Раулем Ульфбертом.

Конечно, едва успела — просто впритык.

Брак здесь фиксировался исключительно церковью, поэтому мы с Раулем оказались в череде таких же пар, подходивших за благословением к отцу Еноху, занявшему место у алтаря. Мы у него были седьмыми в веренице пар, и поэтому когда дошла наша очередь, он тоскливо на одном дыхании протараторил:

— Сегодня мы собрались здесь, чтобы провести таинство святого брака между этим мужчиной и этой женщиной. — Он указал на нас. Затем чуть повернулся к Раулю, — Если вы согласны взять эту женщину в жены, скажите «да».

— Да.

Услышав нужный ответ, отец Енох повернулся ко мне:

— Если вы согласны взять этого мужчину в мужья, скажите «да».

— Да, — ответила я.

— Сим объявляю этого мужчину и эту женщину мужем и женой!

На этом все закончилось.

Нас тут же попросили освободить место для следующей пары.