Хозяйка колодца

Из-за дождя графский сад, и без того мрачный, выглядел совсем уж уныло. Марьяна зябко поежилась, заметив это, Яриго прибавил тепла. Он всегда водил машину сам, никогда не пользовался услугами водителя. Было в этом что-то безрассудно-мальчишеское, совершенно неподходящее его статусу.

– Рады? – спросил Яриго, глядя на дорогу.

– Чему, Влас Палыч?

– Переезду. Вы ведь оказались правы. Ремонт нового здания явно саботировали. Стоило лишь сменить бригаду, и вуаля – за неполных два дня все готово!

– Это очень хорошо, – Марьяна вежливо улыбнулась. – Графская усадьба пришла в полную негодность. Вы уже решили, что станете с ней делать? – она искоса глянула на Яриго.

– Не знаю, – он пожал плечами. – Возможно, отреставрирую.

– А колодец?

– С колодцем еще предстоит разобраться. Приглашу инженеров, поищу в архивах чертежи. Если получится, попытаюсь восстановить систему фонтанов.

– А сад?

– Сад придется выкорчевать. – Яриго с отвращением посмотрел в залитое дождем окно. – Есть в нем что-то темное, неправильное. Вам так не кажется?

– Кажется, – Марьяна кивнула.

– Дом, фонтаны… Все это должно быть окружено парком, а не умирающим садом. Это логично и правильно. Я посажу здесь клены и липы. Знаете, обожаю запах цветущих лип, люблю багрянец кленов.

– Вы романтик, Влас Палыч, – Марьяна поправила лежащую на коленях сумочку. Сумочка была непривычно тяжелой, и от этой тяжести на душе становилось чуть спокойнее.

– Представьте себе! – Яриго снова улыбнулся, на сей раз немного смущенно. – Дожил до шестидесяти пяти, считал себя махровым материалистом, а тут что-то потянуло к истокам. Пусть даже это и чужие истоки. Вот возьму и переселюсь в поместье! А чем не затея?! Буду жить как феодал. Как вам такая мысль, Марьяна Васильевна?

– Если не боитесь Хозяйки колодца, Влас Палыч.

– Призрака? – Яриго посмотрел на нее долгим взглядом. – Помнится, мой отец говорил: «Влас, не бойся мертвецов, живые куда опаснее».

– Да, так и есть, – Марьяна сжала сумочку. – Живые опаснее.

К зданию новой больницы они прибыли в числе первых, прошлись по пустым и от этого непривычно гулким палатам, заглянули в хозблок.

– Мебель привезут уже сегодня к вечеру. Я договорился, – вещал Яриго. – Есть еще кое-какие проблемы с сантехникой, но они устранимы. Яков Семенович обещал уже завтра прислать специалистов. Ну, как вам новые хоромы, Марьяна Васильевна?

– Отличные хоромы, – сказала она, нисколько не покривив душой.

– И это еще не все. – Он заговорщицки улыбнулся. – Остальное чуть позже, во время церемонии открытия.

– …А красная ленточка где же? – послышался из холла знакомый бас. – Влас Палыч, ау! Без ленточки не годится.

– Вот и местная власть пожаловала, – усмехнулся Яриго. – А ленточка у меня с собой. Нельзя отступать от традиций. – Он приобнял Марьяну за плечи, увлек к выходу.

– Ну, как оно? – Из темных недр коридора в холл шагнул Хлебников в сопровождении четырех упитанных дядек и двух не менее упитанных теток из районной администрации. – Красота!

Вел он себя по-барски, так, словно сам спонсировал строительство больницы. Представители администрации заулыбались, дружно закивали. Яриго едва заметно поморщился, но тут же раскрыл Хлебникову дружеские объятья. Завязался разговор, который Марьяне был неинтересен. Она отошла к окну, выглянула на улицу.

Снаружи немного прояснилось. Дождь прекратился. На площадке перед зданием больницы толпились сельчане, чуть в стороне под присмотром двух учительниц в нетерпении пританцовывала наряженная по случаю малышня с воздушными шарами в руках. Из грязной «газели» выгружался местный ансамбль народной самодеятельности. Марьяна усмехнулась, отметить открытие больницы Хлебников решил масштабно: пригнал и легкую артиллерию в виде ребятни, и тяжелую в виде художественной самодеятельности. И когда только успел подготовиться!

Через несколько минут к больнице начали подтягиваться гости. Из черного «Мерседеса» выбрался Глеб Литте, помог выйти Агате. Агата одернула жакет от Шанель, обвела толпу собравшихся удивленно-брезгливым взглядом, спросила что-то у сына. Тот глянул на часы, кивнул. Следом на старом «Опеле» приехал профессор Савельев. Даже по случаю торжества он не изменил своим привычкам. Вместо костюма на нем по-прежнему были джинсы и футболка, на шее болтался фотоаппарат, делавший его больше похожим на папарацци, чем на профессора русской словесности. Рядом с «Опелем» остановился «Форд», из которого выбрался Борейша в строгом костюме и неуместном розово-голубом галстуке. Заметив в окне Марьяну, он приветственно взмахнул рукой. Марьяна помахала в ответ. Когда Агата с сыном уже входили в холл, к больнице подъехал знакомый джип, и Марьяна отошла от окна.

– Все в сборе? – суетился Хлебников. – Готовы? Можем начинать?

От усердия, а может, и не только, его лицо раскраснелось, усы воинственно топорщились.

– Господа, прошу всех на крыльцо! Начинаем церемонию!