Хозяйка кондитерской "Подарю вам счастье"

Не тратя ни секунды, я снял все блоки до конца со своей магии, позволяя ей устремиться к Этель, чтобы не дать источнику перегореть до конца. Мне,к сожалению, доводилось видеть на службе, что происходит с одарёнными, которые не смогли совладать с эмоциями в критический момент, поэтому не стал отправлять в поместье целителя, чего не сделал и Джеймс, зная, тонкости, связанные с восстановлением потоков,если те были нарушены не из-за перерасхода магии. Будь он уровня, приближенного к Этель, всё бы получилось без моей помощи, но здесь важную роль имеет связка «доверие или симпатия плюс сила дара». По моей оценке, Джеймс владел седьмым или восьмым, в то время как чудо, покоящееся у меня на руках, точно перешагнуло семнадцатый. Разница в семь-восемь порядков допустима, в десять – категорически нет, особенно если «восстановитель» ниже, а не выше. Огненные маги-целители нужного уровня все служат в инквизиции, так что ни о каком доверии у Этель речи быть не могло, пришли я или Джеймс такого. А симпатия ко мне была и никуда не исчезла, как бы не отрицала этого Этель.

Я так и сидел на полу, обнимая Этель, чтобы даже малейшее движение не нарушило процесс. По этой же причине сразу установил защитный купол над нами, полностью изолирующий от внешнего мира. Язычки огня, возникающие то тут, то там, не причиняли никакого вреда, латая самые уязвимые места интуитивно. Когда я говорил Джеймсу, что сделаю всё от меня зависящее, чтобы сохранить жизнь, даже если потом Этель меня отвергнет, нисколько не покривил душой, ибо перегоревшие маги живут недолго, а когда любишь, готов отпустить, лишь бы любимый человек был счастлив. Наконец, огоньки погасли, а моя магия отхлынула обратно ко мне.

Убрав купол, я отнёс Этель на диван и аккуратно уложил, подоткнув одну из декоративных подушечек ей под голову, а затем накрыл пледом, обнаруженном на пуфике. Прикоснувшись к ярко-медной пряди, выбившейся из сеточки, я вышел из гостиной. Как только защита была снята, сразу почувствовал присутствие ещё одного мага, пытающегося изучить обстановку в доме. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять, кто это. Оказавшись на крыльце, я обнаружил Джеймса, сидящего прямо на жухлой траве, прислонившись спиной к стене.

– Получилось?

– Да.

– Спасибо. Сперва я лишился матери, потом отца... Если бы сегодня «ушла» Этель, даже не знаю, как справился с этой потерей... Тяжёлый день... Жена рожает, мать умирает, а я как дурак, не способен помочь ни той ни другой...

– А жена что: перенервничала из-за Этель или срок пришёл?

– Срок пришёл. А может, и перенервничала... Может, и то и то...

– Так иди к ней.

Джеймс смешно закатил глаза, стукнувшись затылком об стену: – Глория пообещала, что если появлюсь на пороге спальни, то она поотрывает мне все части тела, до которых сможет дотянуться, независимо от того, насколько важными те считаются. Жена у меня простая, «земляная», поэтому очень упёртая: если скажет, то точно выполнит, а мне голова, руки, ноги и всё остальное дорого не только как память о классическом строении человека. О благополучии семьи ведь заботиться нужно,хочешь – не хочешь, а от работы никуда не уйдёшь.

Я невольно улыбнулся, слушая Джеймса: нравился мне этот молодой человек. Цельный. Чувствовалось влияние Этель и её отношение к жизни. – Иди к жене. Этель всё равно пока спит, хотя сон недолго продлится, поэтому даже не стал относить её в спальню, иначе на кухню много не набегаешься. Там, кстати, еда найдётся?

– Полным-полно. Просто Этель на неё совсем внимание не обращала,приходилось Глории хитростью заставлять её есть, вроде как «за компанию». Беременным же не отказывают. Ладно, бывай, будущий родственник.

– Думаешь, Этель согласится?

Джеймс поднялся и начал отряхивать с костюма прилипшие травинки: – Вначале, думаю, нет. А потом – да. Впрочем, может, даже сразу «да». Это же Этель: временами легко просчитываемая, а порой совершенно непредсказуемая.

В точку. Лучше о ней и не скажешь. Джеймс ушёл, а я вернулся в дом и стал ждать, когда Этель проснётся. Кто знает, чем всё закончится, а мгновения, проведённые рядом с любимой женщиной, лучше запомнить.

Этель открыла глаза спустя всего полчаса после разговора с Джеймсом, а увидев меня, лишь коротко спросила: – Зачем?

– Потому что, Этель... Потому что...

Она села на диване, смешно подогнув под себя ноги, но продолжая кутаться в плед: – Кажется, кто-то достаточно плотно пообщался с Джеймсом... И всё-таки я не понимаю, почему вы приехали и что означали ваши слова об отсутствии моей вины. Вообще думала, что больше не вернётесь, так как обида, нанесённая в ту ночь мной, чувствовалась даже на расстоянии.