Хозяйка кукол. Тайна забытых богов

Ты знаешь – я тобой больна!
Но эти приступы все реже
Мне сердце, будто борона,
Страданьем жгучим рвут до дна,
Как знак, что я всего лишь брежу.

Завоевать любовь твою

Пыталась подвигом и страстью,
Но проиграла в злом бою,
И только песней, что пою,
Борюсь теперь с беды напастью.

Ты вдаль ушел, я здесь – одна!

Мне в утешенье дарит строки,
Та страсть, которой я верна,
Не важно, чья сильней вина,
Мы оба были так жестоки…

Нам этих ран – не заживить!

Они болят и каплют кровью,
Но не дают душой загнить,
Всем тем, кто грешной жизни нить
Смешал с молитвой и любовью.

Ты знаешь – я тобой живу!

И не желаю исцеленья,
Тебе молюсь, как божеству,
Душой израненной зову
Любви волшебные мгновенья…

Ты знаешь – я тобой больна!

Но эти приступы все чаще,
Они испиты мной сполна,
Они – как бурная волна,
Все продолжительней и слаще.
Я недуг свой – благословлю!
Пусть даже я ему не рада,
Себя вновь болью закалю.
Пусть гибнет мир! Но я – люблю!
И в этом есть моя награда…

Ты знаешь – я тобой больна!

Но недуг свой на горы злата,
Хоть я несчастна и бедна,
Отдать в обмен – все ж не вольна…
Ведь только им я и богата…

– Ушам своим не верю, – потрясенно вскрикнул брат после того, как песня закончилась. – Ты не любишь господина?

– Нет! – Я строптиво мотнула своей рыжей гривой. – Одно время мне казалось, будто я сильно им увлечена… Но потом, – я еще раз отрицательно покачала головой, – я поняла, что это увлечение не имеет ничего общего с настоящей любовью.

В глазах пристально наблюдающего за мной брата промелькнуло злорадное торжество, совершенно мне не понятное.

– А ты чем занимаешься у меня за спиной? Куда ходил по ночам, пока я мирно спала у тебя дома? – спросила я, желая увести разговор от неприятной мне темы сердечных взаимоотношений. – Втихую от меня!

– Встречался с Магнусом! – нехотя буркнул брат, виновато краснея и отводя глаза.

– Зачем?! – буквально подпрыгнула на стуле я, опрокидывая на себя бокал с вином.

– Хотел проверить полученную от тебя информацию, – признался Ларс.

– Зачем? – однообразно повторила я. – Ты мне не доверяешь?

– А ты мне? – эмоционально парировал братец, впиваясь в меня испытующим взглядом.

В нашем непростом разговоре возникла неловкая, настороженная пауза.

– Понимаешь, – уже более спокойно заговорил он, – Магнус, возможно, и подлец, но у него никогда не хватит ума разработать столь изощренный, столь коварный план. И тем более не хватит сноровки для вызова Темных ведьм. Значит, и зачинщиком покушения на тебя тоже стал отнюдь не он…

– Тогда логично предположить – все это задумка Хиры! – убежденно перебила я.

– Не уверен. – Брат задумчиво повертел в пальцах пустой бокал и поставил его на место. – Хотя, может, и ее. Теперь мы уже никогда не узнаем этого наверняка. Во всяком случае, Магнус очень напуган, причем заметно – он боится не только нас и гильдии, но и кого-то еще. Возможно, я сумею вытянуть из него правду, пообещав ему прощение…

Я презрительно фыркнула, ничуть не веря в возможность его раскаяния.

– А с Яношем ты разговаривал? – спросила я.

Ларс неопределенно повел плечами, на его высокий лоб набежали морщинки раздражения.

– С ним еще труднее, – разочарованно признал он. – Скользкий тип, внешне – открытый и радушный, но внутри – полностью закрытый для всех нас. Он всегда стоял немного особняком. А теперь я вообще ему не верю. Магнус сообщил мне, что кукольник владеет некоей раритетной вещью, коей дорожит больше собственной жизни. Постараюсь заставить вора разговориться, ибо секреты Яноша сильно меня беспокоят. Особенно то, что, по словам вора, наш артефактчик тоже охотится за священными ритиями.

– Как и мы с тобой! – улыбнулась я. – Впрочем, кто в этом городе за ними не охотится?

– Мы? – насторожился брат, пропустив мимо ушей мою довольно неловкую шутку. – Мы охотимся за ритиями?

– Да, – подтвердила я. – Слушай, у меня появилась идея…