Хозяйка Мерцающего замка

– Пресветлая княгиня распорядилась спросить, соизволите ли вы отобедать.

Тимур подошел к двери и, глядя в испуганные глаза мальчишки, которого прислала Тьярра, хмыкнул:

– Соизволю. – Широко зевнул. Проклятая разница во времени. – И распорядись, чтобы в кабинет к княгине прислали побольше кофе.

Вот будет смеху, если во время разговора с прабабкой он начнет так же яростно зевать. С Тьярры станется оскорбиться и смертельно обидеться на правнука. На того самого правнука, который, если верить траурной повязке, давно для княгини умер.

– А не все ли тебе равно? – шепотом спросил Тимур у собственного отражения и с досадой осознал, что нет, не все. И если выяснится, что у Тьярры рыльце в пушку, сердце придется вырывать из груди наживую и с корнями. А вдруг не только Тьярра? Вдруг мама и бабушка тоже в теме? Как тогда выжить и не сгореть в огне собственного горя?

– Как-нибудь, – мрачно ответил на собственный не озвученный вопрос и вышел из комнаты.

Княгиня в кабинете была не одна, а в компании дочери и внучки. И то, что женщины рода решили выступить единым фронтом, лишь еще больше расстроило Тимура, основательно раскачав и без того неспокойные нервы.

Поцеловал маму в щеку, коснулся губами бабушкиного запястья. Тьярре кивнул.

– Дамы, имею честь сообщить вам, что планирую в самое ближайшее время изменить свое семейное положение.

– Нашел себе девчонку, которая согласна выйти замуж за дурака, отказавшегося от княжества? – холодно поинтересовалась Тьярра, а Тимур вдруг почувствовал, как камень сомнений свалился с груди. И как ему только в голову пришло, что они причастны? Разве он мог бы любить их, будь они способны на такую жестокость? Никогда.

– Не нашел. Вернул.

– Да-да. Мне говорили.

Почти не удивился.

– Ты все еще следишь за мной? Не скажешь, через кого?

– Конечно да и конечно нет.

– Ладно, сам разберусь. Надеюсь, фотографии моей последней ночи нигде не всплывут?

У княгини краска схлынула с лица.

Или все-таки способны?

– Ты поэтому приехал?

– Да, – ответил Тимур, чувствуя, как разливается внутри горечь разочарования.

– Я знала, что однажды ты во всем разберешься, – Тьярра, внезапно постарев на несколько десятков лет, опустилась в кресло и устало прикрыла рукой глаза. – Знала и боялась, что не поймешь и будешь осуждать… Но просить прощения не стану. Лишь благодаря мне в тебе проснулось способное к полету пламя. Я сделала из тебя дракона.

– Ты почти сделала из меня гондона, – грубо отбрил Кострин и оскалился в ответ на женское возмущение. Не до сантиментов.

– Что?

– А как иначе назвать мужика, который выкладывает для общего пользования фотографии первой близости девушки? У тебя есть для этого специальное слово, Тьярра? Или, может быть, у тебя, ба? А ты, мама? Когда вы с папой первый раз были вместе, тоже записала все на видео, чтобы показать друзьям?

Княгиня стала белой-белой, как полотно, и с такой силой сжала сцепленные замком пальцы, что Тимур почти ожидал услышать громкий хруст ломающихся костей, но…выдохнула и медленно поднялась на ноги.

– Прости?

– Вот уж вряд ли! – вспылил Тимур. Какой же он дурак! Надеялся до последнего, фоторобот притащил, а они и не думают отрицать. Проклятье! Да они почти гордятся тем, что совершили! – Не за то, что вы мою женщину в дерьме изваляли.

Мама прикрыла глаза и обреченно тряхнула головой, а бабушка произнесла:

– А я говорила, он не простит, когда узнает.

– А кто бы простил на моем месте? – вспылил Тимур.

Тьярра опустилась на краешек кресла, окончательно взяв себя в руки, и заговорила:

– Скажи мне, мальчик, есть у тебя настоящий друг? Такой, ради которого ты душу продашь? Можешь не отвечать. Пять лет назад его не было, не думаю, что появился сейчас… Драконы вообще тяжело и редко заводят настоящих друзей. Думаю, ты и сам с этим уже столкнулся. С тем, как тяжело чувствовать всплески чужой силы в непосредственной близости от того, что ты считаешь своим.

Дверь в кабинет бесшумно открылась, и служанка в черном форменном платье внесла исходящий ароматным паром кофейник.

«Надо было коньяку попросить», – с досадой подумал Тимур и тут же отверг эту мысль. Напиться он всегда успеет, а сейчас ему нужны трезвый ум и свежая голова.

– Что-то еще, госпожа? – закончив сервировать тот самый столик со сладостями, к которому Тимура в детстве и на пушечный выстрел не подпускали, служанка с вопросом посмотрела на княгиню.

– Нет. Можешь идти. Обед вели подать через полчаса. – Служанка вышла так же бесшумно, как и появилась, и Тьярра посмотрела на внучку. – Эра?

Ох уж этот этикет!

Мать кивнула и, грациозно склонившись над столиком разлила кофе по миниатюрным чашечкам. Тимур не стал дожидаться отмашки, одним глотком опустошил свою и, игнорируя косые взгляды, потянулся за добавкой.

С Тьяррой он был в корне несогласен, да драконы сложно сходятся и еще сложнее открывают сердце для друзей. И может быть, у Тимура не было за душой такого закадычного товарища, ради которого он был бы готов продать душу, но зато у него была Варвара Кок. И Макс. С дедом они всегда дружили.