Хозяйка Мерцающего замка

– Иногда я думаю, а чаще
Я не думаю совсем ничем.
Я не думаю – и даже слаще
Быть такой – безмысленной совсем.
Иногда я делаю… а впрочем,
Вру! Совсем не иногда.
Много чаще, много раз… Короче,
Глупости я делаю всегда. 
По утрам потом тихонько прячу
Красное лицо под одеялом.
Хватит, дура! Слышишь? Баста, хватит
Начинать забытое сначала.
Перестань же, сердце, успокойся! Ну же!
И не бейся тяжко так в груди.
Разве он тебе так сильно нужен?
Признавайся, нужен? – Прекрати!
Нужен, ну конечно, очень нужен,
если злой и если он обижен,
Если он чихает и простужен,
Если я его сто лет не вижу,
Если вижу каждый миг и даже,
Если обвиняю я его
В воровстве. В такой жестокой краже
Сердца! Сердца! Сердца моего!
Рифма вышла глупая. И ладно.
И пускай. На рифму наплевать.
Мысли скачут, как баранов стадо…
Я в сердцах залезу на кровать,
Буду, сидя на своей кровати,
Я строчить стихи, рыдая кровью…
Успокойся, сердце. Правда, хватит.
Не терзай меня своей любовью…

Я ещё успела подумать, что будет жалко, если завтра я не смогу восстановить всё то, что сочинила только что, и что, наверное, стоит встать, найти ручку, бумагу и записать всё, но…

…Но, кажется, именно в этот момент и провалилась в сон.

Мне снилось что-то тёплое, детское такое. Мы, кажется, играли в казаки-разбойнике, не помню, с кем. И я, кажется, от кого-то убегала, не знаю, от кого… И убегая, взлетела над землей, но не падала, а парила, перебирая ногами в воздухе и захлебываясь от невероятного и радостного чувства, которое, наверное, можно было бы обозвать счастьем… И я улыбалась. И жмурилась солнцу. И хохотала ветру, бьющему в лицо… А затем будто провалилась одной ногой в невидимую яму и, распахнув глаза, проснулась.

Будь оно всё проклято!

– Привет, – Кострик лежал близко-близко, едва не касаясь своим носом моего, и в его глубоких, как океан, глазах плескалось что-то смеющееся, что-то тягучее, как карамель, что-то тёплое-тёплое, как морской песок, и невыносимо, бессовестно порочное.

Я сглотнула, боясь вздохнуть, а мозг тем временем выбросил белый флаг и спрятался в кусты.

– Ты такая красивая, когда спишь… – неспешно, как при замедленной съёмке, поднял руку и провёл средним пальцем по моей переносице, по брови, чиркнул ласково по виску, скользнул на щёку и замер в миллиметре от уголка рта. – С ума сойти просто…

Я опустила потяжелевшие веки и протяжно выдохнула.

Всё плохо, Варька. Всё так плохо… Ну и хрен с ним! Не могу больше…

– Ты мне снишься или как?

Посмотрела на него из-под ресниц и лениво обронила:

– Ты мне скажи, – прижала подушечку указательного пальца к середине его губы и с нажимом провела до уголка рта, по щеке через висок к брови… и, не выдержав, закрыла ладонью Кострику глаза, чтобы не смотрел, чтоб не прожигал меня этим своим василисковским взглядом. У меня и без него голова кружится, и без него в душе полный хаос, и без него щиплет в носу, а губы покалывает от непереносимого желания прижаться поцелуем не к чьему-то рту, а именно к этому… На языке снова вспыхнул знакомый вкус…

Я. Просто. Не. Могу. Так. Больше.

– Ва-аря, – он всё же потёрся кончиком своего носа о мой. – Ва-аречка… Варежка, ну не молчи. Скажи.

– Что сказать? – просевшим голосом переспросила я.

Тимур негромко хмыкнул и потрогал губами мою переносицу.

– Для начала, почему ты пришла.

– Я… – вдохнула его аромат и распахнула глаза, окончательно хмелея от признаков откровенного желания на лице дракона. – Я просто не знаю, как…

И тут я вдруг заметила знакомые шторы на окне. И комод. И кресло, на котором небрежно разложена юбка от моей униформы… И обои…

Нет, ну вы видели это? Я подскочила на кровати и, немедленно перегруппировавшись, возмутилась:

– То есть, что значит, я пришла? Кострик, а ты не обнаглел?

Очень ненатурально возмутилась, если честно. Потому что хмуриться совсем не хотелось: губы сами собой расползались в улыбку. И вообще, я едва не пищала от радости: не я! Не я оказалась в неловкой ситуации! Хотя Кострик, судя по его довольной физиономии, совсем не чувствовал себя неловко. Потянулся, сыто и лениво, как большой кот, забросил руку за голову, и я, залюбовавшись его голыми плечами, на мгновение выпала из реальности.

– С чего бы вдруг?