Хозяйка музея

Вот тут-то и пришли к Леночке мысли о друге сердечном, о замужестве, собственной семье. Девушка она выросла видная: стройная, ясноглазая, одухотворенная, что во всех чертах проступало явно и несомненно. Молодые люди к ней тянулись. Она придирчиво выбирала. Гуляла, вела долгие разговоры – все искала своего суженого. Под стать папе. И, казалось, нашла. Все соответствовало: и внешность, и профессия (он как раз тогда учился на последнем курсе ее же, искусствоведческого отделения), и общие интересы, и склад характера.

Ее родители обрадовались. Может быть, боялись они в глубине души, что Маня подыщет в конце концов Леночке жениха-иностранца, уедет тогда дочечка в дальние края, останутся они одни-одинешеньки. Естественно, они радостно приветствовали именно такой выбор дочки.

Родители жениха Славы, в свою очередь, приветствовали невесту сына с явным энтузиазмом. Они были из простых – отец работал мастером в цехе огромного завода, мать там же – бухгалтером. Сын потянулся к искусству, они не отговаривали, но тревожились: полез к чужим, как бы не обжечься. В родителях невесты они видели необходимую профессиональную поддержку для своего талантливого и целеустремленного парня, а сама невеста казалась по всем меркам просто образцовой. Ну, может быть, чуть-чуть слишком юной. Может, хорошо бы, чтобы не студенткой, а молодым специалистом уже была. Но не бывает же все-все идеально. Ничего. Выучится – вон какая старательная и серьезная. Точь-в-точь их Славик.

Зажили молодые в родительском доме Лены, что само собой разумелось: предки жениха с его младшим братом ютились в двух небольших комнатах окраинной коммуналки, тогда как у невесты с жилплощадью наблюдался даже перебор: просторная трехкомнатная в центре на троих. По тем временам – фантастические по роскоши условия.

Лена выходила замуж всерьез и навсегда. Забеременела сразу. Пока длилась беременность, сопровождаемая упорным посещением лекций, досрочными зачетами и экзаменами, все, как ни удивительно, казалось прекрасным, правильным, единственно возможным. Наконец родился их прелестный цветочек, Маргаритка. Хлопот у Лены не прибавилось: молодой семье ринулось помогать старшее поколение. Внучка шла нарасхват: каждой паре дедов-бабок хотелось внести свой вклад в воспитание и взращивание очаровательного младенца. Рита оказалась на диво легким ребенком: здоровье хоть куда, ела по часам, в промежутках старательно спала, ночами не вопила. С молоком у молодой мамы возникли проблемы: слишком урабатывалась в своем университете. Но и это – к лучшему. Можно было не волноваться о кормлениях и целиком посвятить себя занятиям и радостям супружеской жизни.

Вполне возможно, что от хорошей надежной жизни все последующее и началось. Постепенно, потихоньку-полегоньку у молодой жены стали, как ей тогда казалось, открываться глаза на несоответствие мужа ее прежним представлениям о нем и – в целом – на тяготящее несоответствие их супружества ее четким и ясным представлениям о том, как все обязано проистекать на самом деле.

А на самом деле ожидалось следующее.

Муж должен был вечерами встречать ее у метро с букетиком цветов. Каких, зависело от сезона. Ландыши, сирень, ромашки, васильки, гвоздики, пионы, гладиолусы, тюльпаны, астры, розы – природа щедра на прекрасное. И пусть не охапку цветов, но один цветочек – в знак любви, внимания и восхищения – обязан был вручить ей. Ведь до свадьбы так и было! Почему что-то непременно меняется к худшему?

Этот цветочек создавал бы настрой.

А так никакого настроя не получалось.

Потом… Совместный ужин.

Ну, можно было бы к ужину, который она обычно очень мило сервировала, зажигала свечки в старинном подсвечнике, выходить не в домашней футболке и тапках, а хотя бы в приличной рубашке, брюках и чистых ботинках? Почему-то папа всегда так делал, не пререкаясь, не мучаясь, не обижаясь. Собственно, его и просить не приходилось о таком. Иного Лена и не помнила. Славик воспринять такие церемонии не был готов категорически. Нет, конечно, если гости, праздники и все такое подобное – это да. А так? Он же дома! А дома – что? Отдыхают! Расслабляются!

Ладно. Едем дальше. Ох, едем в края сугубо личные…

Ночи любви. Вот это и было… самое не то.

Лена четко представляла себе до свадьбы, как все это станет происходить у них. Сначала душ (или ванна), ароматная пена, легкие запахи туалетной воды.

Вот они оказываются в постели. Льется тихая музыка. Ее охватывает волнение. Супруг долгими ласками разжигает в ней огонь страсти. Она тоже ласкает его. Притяженье любви… Оно становится неодолимым… Вот они уже сливаются в сладостном объятии. Задыхаются от безграничного счастья и неземного блаженства.

Пустые мечты.

Не было, не было и не было! Ничего подобного!

Она-то в ванную бежала. Но дорогого мужа Славика заставить перед сном встать под душ оказалось делом попросту непосильным. Лена поначалу даже не догадывалась, насколько все запущено. По утрам он мылся, чистил зубы, причесывался. Но вечером…

– Я же утром мылся! – восклицал в полном недоумении муж, когда она ласково просила его освежиться перед сном.