Хозяйка музея

Я ее зауважал. Она мне меня самого напомнила, как я смолоду все на себя брал и радовался, что могу своих содержать на уровне.

Подошло время улетать. Я ей денег дал – чтоб в деревню свою послала на ребенка. Много. Подарков накупил – все, что ей хотелось. Она не просила ничего. А мне хотелось радовать ее и радовать. А она отказывалась. Со слезами на глазах. Говорила, что я ей нужен. А подарки – только душу будут ее терзать, когда я улечу.

И вот тогда я сделал ей предложение! Джон Леннон, блин.

И она его приняла.

Дальше – как во сне: все получалось. Прилетел, поговорил с женой, Ленкой. Она спокойно согласилась разводиться. Развелись – быстрее не бывает. А чего – ребенок взрослый, имущество – я ей отдал больше половины. Квартиры, машины, дачи. Сына в бизнес свой ввел. Практически партнером сделал. Себе лично оставил квартиру в Москве, на Смоленке, и вот – родовое гнездо. Думал, вдруг любимая моя согласится в деревне жить? Она сама из деревни. Ну, вдруг ей понравится? Продал одну заветную квартиреху, которую держал как вложение средств. Полетел к своей суженой-ряженой. Я вообще-то ее к себе звал, но она – ни в какую. Боялась. А мне что? Мне и в Тайке хорошо. Даже очень. Тишина, море.

Смотри-ка – у меня, как о ней говорю, только и получается: продал – купил, купил, купил. По собственному неистовому желанию. На деньги от проданной квартиры купил ей массажный салон. Она мечтала хозяйкой салона быть – получай. Я сначала хотел по-умному: сделать салон на паях с ней. Но у иностранцев там квота, они не могут так свободно купить сразу, чего хотят. А мне хотелось скорей обустроиться. Так что и квартиру в новом доме купили на ее имя. Ну – полное счастье. Полная чаша. Еще она велела каждый месяц деньги отчислять ее родственникам, так, мол, у них принято. Почему нет? Это хороший обычай – уважать семью. Тем более они теперь и есть моя семья.

Все вроде исполнилось, как мы оба хотели.

И что ты думаешь? Может ли человек перенести полное счастье?

Конечно, нет.

Месяца через два после нашего полного обустройства смотрю – жена моя меняется на глазах. Мало того, что секс ей никакой не нужен, но и заботы нет, и уважения никакого ко мне не проявляет. И скандалы закатывает так умело, как нашим и не снилось, а я-то, идиот, думал, это только у нас специалистки по скандалам водятся.

День ото дня условия создаются невыносимые. Презрение, пренебрежение, игнор. Но проходит еще какое-то время, пока я понимаю, что меня попросту отымели. Развели, как последнего лоха. Потому что, когда через полгода после нашей счастливой свадьбы встал вопрос о разводе, она четко обозначила: вперед. Лети, опустевший денежный мешок, к себе подобным. Но ничего из купленного здесь тебе не достанется.

Так и вышло. Все ж на нее куплено. А я иностранец. И не самый уважаемый – дал себя надуть. Деньгами швырялся. Они это презирают. Ценят деньги, понимаешь. До последней монетки. А мы сеем направо-налево.

И все! Вернулся домой, ничего не понимаю. Ринулся к Ленке – думаю, может, вернем все. Я по натуре человек семейный, мне хочется для других жить, в этом смысл для меня. А у Ленки – уже все замечательно: новый муж. Я даже не ожидал. Все казалось, ну куда она денется, нет мужиков вокруг. Все ж бабы так и стонут в России: нет мужиков.

А на хорошую бабу всегда найдется свой мужик. Обязательно. Такой закон жизни. Я сам вывел.

– Ну, нет, – отвергла Лена непреложность этого закона, – ничего подобного.

– Ты меня слушай, я знаю, что говорю. Наблюдал, – отмахнулся Леший.

Он внимательно глянул на Лену и продолжал:

– Это ты о себе печалишься? Не веришь? Подожди. Все будет. Нашлось бы желание. Но слушай, что дальше. Это ж все присказка. Чтоб понятнее было все остальное.

Принял я волевое решение. Заселиться тут и зажить в одиночку.

Я как рассудил? Я ж всю жизнь жил в семье. Один не пробовал. Вот, думаю, самое время начать. Создал в начале самостоятельной жизни хорошую семью – повезло – и просрал ее сам же из-за «Йоко Оно». Ну – полное говно в проруби.

Еще вот до чего додумался.

Смолоду, когда хотелось всего и сразу, казалось, что мужчина, ну, как принято теперь говорить, настоящий – это тот, кто все берет. Имеет силу взять, то есть может и берет.

Потом стал думать, что дело мужика – трахать все, что шевелится. Так – типа – я миру доказываю свою могучую волю и неиссякаемые возможности.

И вдруг после всех моих приключений, уже здесь, озарило меня. Настоящесть моя человеческая совсем в другом. И сила моя мужская – в другом. Как раз в том, чтобы перед искушением устоять. Чтобы не брать лишнего. Чтобы отказаться от того, что вдруг задарма предлагают. Ведь в этом сила, а? Взять – легче легкого! Попробуй НЕ взять! Ох как этому надо учиться! Как трудно-то именно отказаться, знала б ты!

Понял я это, и одним этим пониманием ожил. Новую дорогу почуял.