Хозяйка музея

А про полицию вот что отыскал. Тоже девятнадцатого века исследование, послушайте: «…Общественное сознание в отношении полиции выражалось двояко: в высших и даже средних общественных слоях на полицию у нас смотрели свысока, с презрением, в низших – со страхом. Высшие слои общества, по своему родовому или имущественному привилегированному положению, вовсе не считали своим долгом исполнять требования полиции, и даже сами еще предъявляли к ней свои притязания для ограждения своих юных птенцов от последствий их собственного бесчинства; военные же и лица, состоящие на службе, даже мелкие чиновники, опираясь на защиту своего начальства, смотрели на полицию еще бесцеремоннее; а средние промышленные и торгующие классы отделывались ото всяких требований полиции или приобретали, где нужно, ее содействие посредством взяток, получивших, например, на фабриках, заводах, в лавках и по питейной части характер постоянного жалованья полицейским чинам. Оставалась затем почти бесправная масса низших городских обитателей, а в уездах – поселяне, но для них полиция была уже не охраной, а самым строгим и придирчивым начальством, от притязаний коего необходимо было откупаться. Само собой разумеется, что такому значению прежней полиции соответствовал и ее состав: в ряды ее вступил всякий, кто, не имея средств, искал в полицейской службе возможности не только кормления, но и наживы. Понятно, что такие агенты полиции, немые перед высшими и притязательные перед низшими, не только не образованные, но и совсем грубые, никому не внушали уважения, и всякое соприкосновение порядочного человека с полицейским чиновником считалось почти осквернением»[24].

Вот точный портрет и сегодняшней милиции-полиции. Они так устроены. Веками. Кое-что поменялось, конечно. Так пытать, как сейчас пытают, и в голову тем полицейским не приходило. И людей сжигать живьем – тоже. Сейчас уже совсем край. Что-то надо менять, да. Но это получится, если люди по всей стране перестанут бояться, если перестанут лениться… А про лень и страх можно тысячи томов написать…

– Ты еще не знаешь, что с Леной приключилось, подожди, – вздохнула Мария. – Вот ты со своим бесстрашием где понадобишься. Идемте-ка все на кухню. Кормить буду. Я-то знаю, зачем сын мой приходит к старухе-матери. Поесть домашнего.

– Точно! – встрепенулся Леший. – И мы голодные! Мы ж с утра только и перекусили.

Лена отметила это его «мы». Он говорил как о решенном: «мы голодные», «мы с утра».

А за нее решать не надо. И ложных иллюзий ей не надо. Ей сейчас силы нужны для дела. Дал Алексей себе какой-то зарок, встретил ее, и все у него, видите ли, сложилось. Но надо еще ее спросить: у нее-то что-то сложилось или нет.

– Я бы, Мань, тоже что-то перекусила, – независимо проговорила она, явно давая понять, что к этому «мы» Алексея никакого отношения не имеет.

Маня незаметно для других скорчила Лене рожу, словно копируя выражение лица сестры, строгое, неприступное, церемонное.

– Пошли, пошли кормиться, – это было сказано для остальных.

На кухне Маня первым делом включила музыку.

О-о-о! Ну сколько же можно! Сотый раз за сегодня «Случайная любовь»!

– Ма-ня! Хва-тит! – слезно взмолилась Лена.

– Да что с тобой такое? – удивилась сестрица, и не думая даже потише сделать.

– Это я ее замучил. В машине, пока ехали, – деликатно вступился Леший.

– Так бы и сказала, откуда мне знать, – вздохнула Маня, выключив музыку. – Ночь в лесу тебя явно растревожила. Нервная стала. Или голодная?

Голодного человека надо прежде всего накормить. Остальное – потом. Так сестра и поступила.

Теперь на кухне царила тишина. Только экран телевизора светился, кадры мелькали. Такой живой фон. Имитация окна в мир. Вроде где-то жизнь идет, в которой все понарошку, а потому даже самое страшное – не в счет.

За столом, как заведено, о плохом говорить не полагалось. Да и не хотелось ни о чем говорить. Собрались голодные люди, ели и радовались.

– Ммммм! – промычала вдруг Лена с полным ртом, вытаращив глаза.

Она тыкала вилкой в направлении телеэкрана, судорожно глотая.

Маня, хорошо понимавшая сестру без всяких слов, немедленно усилила звук.

– Смотрите! Доменик! – выкрикнула наконец Лена.

Впрочем, кричать «смотрите!» было совсем не обязательно. Все и так вперились в живую картинку.

Да, в новостях одного из центральных каналов показывали хронику происшествий: