Хозяйка нудистского клуба

Через полтора часа родственники были успешно выдворены за врата нудистского клуба, а Клавдия сидела перед молодым, но очень серьезным мужчиной, который представился Сергеем Анатольевичем Рубцовым, и, размахивая руками, рассказывала, какой ужас ей сегодня выпало пережить. Конечно, ни про свою свекровь, ни про своего мужа она даже не намекнула. Незачем вносить в следствие путаницу. Когда уставший майор милиции закончил задавать ей вопросы и собирался приглашать другого свидетеля, Клавдия Сидоровна встрепенулась.

– Я сегодня всю ночь не смогу уснуть. – Она приложила к глазам огромный носовой платок Акакия Игоревича. – Я так переживаю! И кто же тот негодяй, который убил Романа? Неужели вы даже не предполагаете? Хотелось бы узнать, кого вы лично уже начали подозревать?

Рубцов дернул бровями и откровенно признался:

– Лично я начал подозревать уже всех. Например, вас.

– Ме-ня?! – поперхнулась Клавдия. – Да вы с ума сошли! Я страшно любила этого ребенка!

– Как выяснилось, у вас с пострадавшим имелись некоторые... отношения. И вы относились к нему совсем не как к дитяти... – проявил Рубцов завидную осведомленность.

– Вздор! Он мне был... он был мне, как... как сын! – Клавдия даже надрывно прогудела, что означало печальный стон. А потом быстро переспросила: – Нет, вы что, в самом деле вот так взяли и начали меня подозревать, да? Даже не мечтайте! У меня дочь, между прочим, в вашем же аппарате работает. Уж Анна Акакиевна сможет вам объяснить, что я вовсе к преступлению не готова. И муж мой Акакий Игоревич тоже. Кстати, если кто-нибудь вам скажет, что его здесь видели, не верьте – завидуют! Простите, я могу уже идти? Ужасно подскочило давление...

Сергей Анатольевич вздохнул, гражданочку отпустил, но у себя в блокнотике черканул «Узнать про Анну Акакиевну, позвонить». И только потом зычно гаркнул:

– Следующий, пройдите!

В это время Клавдия уже неслась домой в такси, заботливо вызванном Агафьей. Всю дорогу она только молча пыхтела, но решила сразу же, как только придет домой, поведать ближним в ярких красках, сколько мучений она претерпела. Поведать не удалось – едва она переступила порог, как перед ней во всей красе выстроились все ее домочадцы со своими мучениями.

– Клавочка! Я попросила бы тебя обратить внимание... – немедленно застрекотала Катерина Михайловна. – Жора буквально держал нас голодом! Признайтесь, сатрап, отчего вы не дали нам даже хлебушка?

Сатрап, то есть могучий рыжий Жора, только беспомощно бегал глазками – ему еще никогда не приходилось стеречь своих хороших знакомых.

– Клавдия Сидрна, ну чем я их накормлю, если у вас в холодильнике только один мороз? Даже захудалого сервелата не валяется!

– А еще у нас там не валяется захудалого кефира, обратите внимание, Клавочка, – поднял крючковатый палец Петр Антонович. – И понятное дело, мы сидели голодом!

– Я не мог бросить пост! – гордо вытянулся в струнку Жора.

– Жора, ну что же ты? Надо было просто заказать им пиццу на дом, – устало проговорила Клавдия.

Жора мгновенно преобразился и с явным облегчением накинулся на Распузонов:

– Да! Что же вы? Надо было вам просто заказать пиццу на дом! А то – хлебу-у-ушка... Да просто есть не хотели. А я вот сейчас себе закажу. Клавдия Сидрна, вам заказать?

– Закажи, голубчик, – милостиво позволила та. Подумала немножко и добавила: – А к пицце жареного цыпленочка, крабовый салатик и тортик «Президент».

– И все это в пятикратном размере! – быстро встрял Акакий Игоревич и с любовью уставился на супругу. Заметив, что та расслабилась от его обожающего взгляда, дополнил заказ: – И пол-литра коньячка. Моя супруга достойна пить только коньяк!

– Ведрами... – пробубнила себе под нос Катерина Михайловна, но против подобного меню возражать не стала.

Дожидаясь, пока привезут еду, Клавдия уселась в центре комнаты и торжественно провозгласила:

– Дорогие мои соотечественники, родственники и просто граждане. Сообщаю вам прискорбную весть...

– Неужели отказались везти пиццу? – испуганно ахнул Петр Антонович.

– Р-разговорчики! – рявкнула Клавдия, и в комнате повисла тяжелая пауза. – Мы приступаем к преступлению.

– Теперь сами преступление совершать будем? – не поверил Акакий.

Его матушка тут же оживилась и радостно зачастила:

– А я вам давно говорила – честным трудом денег не заработать, давно пора выходить на большую дорогу. Я счастлива, что ты, Клавочка, наконец-то допетрила.

– Я вовсе не то хотела сказать! – снова повысила голос Клавдия Сидоровна. – Я хотела сказать, что мы с вами приступаем к серьезной работе – к раскрытию преступления. И каждый – слышите, каждый! – будет вносить посильный вклад. Только так мы сможем искоренить преступность во всем городе.

Домочадцы сурово нахмурились, выражая готовность искоренять преступность немедленно.

– Вы, маманя, – продолжала Клавдия. – Будете нести свою почетную вахту на кухне...

– На кухне? – скисла бравая маманя. – Но... кого же я там обнаружу?

– Крупы, соль, мясо и все необходимое, чтобы варить нам первое, второе и третье. Работников невидимого фронта надо сытно кормить!