Хозяйка приюта магических существ

Как только они покинули дом, дракончик не сдержался и обозвал Сивиль неповоротливой пони. Кто ж знал, что для единорога сравнение с пони — страшнейшее оскорбление? В этот раз драку устроила Сивиль. Арч, увидев, что они дерутся, попытался вмешаться, но получил от нее чудесное прозвище «бесполезный облезлый слабак», оскорбился и оставил на шкурке Сивиль небольшую, но сдобренную парализующим ядом царапину. Возможно, если бы она не затронула тему его шерстки, то все было бы в порядке. Но, по мнению Арча (обычно весьма авторитетному), оскорбление его шерстки — это худшее, что можно было сделать.

— Арч, ты понимаешь, что Сивиль могла серьезно пострадать? — строго спросила я, опускаясь рядом с единорожкой и проводя над ней руками, чтобы понять, как она.

На удивление, никаких повреждений в организме не было. По моим ощущениям, я бы даже не сказала, что ее отравили. Если яд Арча и был, то в очень маленьком количестве.

— Эй! Она могла бы пострадать только в том случае, если я захотел. А я не хотел, чтобы она страдала, — обиделся Арч, а потом пробормотал себе под нос: — Разумеется, моральные страдания от того, что ее победил слабак, ей точно не повредят. Но они не в счет.

— Не волнуйся, мой человек, Арч сделал все это специально, поэтому все в порядке! — сказал подлетевший дракончик.

— Т-ты!.. — возмутился котенок, а потом, тяжело вздохнув, пояснил: — Если я выпускаю яд специально, то я контролирую, какой яд выпускаю и в каком количестве. Поэтому я не могу навредить.

— А если ты ошибешься? — я не отставала от Арча. Одно дело — подраться и пару царапин заработать. А вот воспользоваться своими силами, чтобы отравить кого-то — вообще нехорошее дело.

— Это инстинкт. Когда я об этом думаю, я не могу ошибиться, — вздохнул Арч. — В любом случае, я очень надеюсь, что вернется Рэцу и проведет с Сивиль воспитательную беседу.

Все-таки Арч иногда порядочный маленький… топтатель чужой гордости.

— Пусть лучше твоя Лисса с тобой воспитание проводит! — возмутилась единорожка. — Потому что вы ведете себя нечестно! Когда я вчера обозвала вашего человека, а вы стали драться, то вас никак не наказали. А теперь вы обозвали меня, я стала драться, а виновата я?

— Во-первых, мой главный человек провел с нами беседу. И объяснил, что мы не должны были так реагировать, потому что тебе плохо. А во-вторых, ты совсем не видишь разницу? — удивился дракончик, а потом спросил то ли у меня, то ли у Арча. — Почему она такая глупая?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Я уже поняла, что единорожка в порядке, поэтому тихонько отошла в сторону, чтобы не мешать детям разбираться. Конечно, иногда детские конфликты решают взрослые, но намного эффективнее, если они сами все прояснят.

— Ты! Снова обзываешься! А если я тебя обзову, начнешь драться? — спросила Сивиль, зло сощурившись.

— Нет, зачем мне с тобой драться? Я обзову тебя в ответ, — ответил дракончик. — Но если ты будешь плохо говорить о моем главном человеке, то тебе мало не покажется.

— Какая разница?

— Какая разница, если кто-то обзовет тебя или кто-то обзовет Трисси? — разумно возразил дракончик. — Для меня мой человек такая же, как для тебя Трисси.

— Тогда почему ты не сказал ничего плохого о моей маме, раз так разозлился из-за своего человека? — зло прошипела единорожка.

— Потому что не хотел, — просто ответил дракон. — Почему я должен говорить плохо о Трисси, если она хорошая? Я мало ее знал, но мне она понравилась. А даже если бы я ее совсем не знал, то я бы ничего не стал говорить. К тому же, разве не думаешь, что словесные раны иногда наносят куда больше вреда, чем физические?

Рядом присвистнул Арч:

— И когда дракон так поумнел?

Пришлось подхватить этот комок сарказма, нарциссизма и шикарной шерсти, чтобы не позволить ему вмешиваться в такую важную беседу.

Дракон был восхитителен: красивый, серьезный и такой спокойный. Маленький взрослый. Я ощутила, что горжусь им. Нет, он и без этого был молодцом, но вот прямо сейчас я поняла, как он повзрослел, насколько вырос морально. И в полной мере ощутила, что мое влияние, мои разговоры не прошли бесследно.

Сивиль ничего не ответила дракончику, а тот сказал уже нам:

— Я подмел все осколки, пойду приберусь в учебной комнате.

Когда дракончик скрылся в учебной, я спросила Сивиль:

— Ты точно в порядке?

— Да, в полном, — ответил единорожка без прежнего ехидного тона.

И, подтверждая свой ответ, встала на ноги. Немного пошатнулась, но потом ровным шагом направилась к учебной комнате.

— Сивиль, ты куда? — поинтересовалась я.

Я не знала, что думать. Она больше не казалась воинственной или раздраженной, скорее, задумчивой. Но я все еще не понимала, зачем она пошла в комнату, где был дракончик.

— Я? Я к дракону. Извинюсь за книги, — сказала Сивиль. — Он не такой плохой, чтобы не попросить прощения за этой.

— Обалдеть, — протянул Арч на моих руках.

Но Сивиль, словно поняла, что противоречит своему характеру, тут же вздернула рог и заявила:

— Но не за драку. Он все еще недостаточно хорош, чтобы я извинялась и за это.