Хозяйка проклятого острова

– Диана? – Борис не верил своим глазам. – Что ты здесь делаешь?

Лена на секунду оцепенела. Затем обернулась.

Суховской стоял на пороге вип-кабинета и ошарашенно смотрел на нее.

Да уж, влипла так влипла. Ну и как объяснить все это “любимому папочке”?

Она начала подниматься с колен толстяка. В голове с космической скоростью мелькали мысли в поисках выхода из этой нелепой ситуации. Внезапно что-то кольнуло в висок. Раз, другой, словно кто-то вонзил раскаленную спицу.

От резкой боли в глазах потемнело. Лена вскрикнула и обмякла, распластавшись на толстяке.

– Борь, я не понял, ты ее знаешь? – Игорь Веснин смотрел на своего партнера, лицо которого отливало неестественной бледностью.

– Это моя дочь, – хрипло произнес Суховской.

И в этот момент тело девушки начало содрогаться, словно ее била крупная дрожь. Изо рта пошла пена, пачкая рубашку Веснина.

– Черт! – толстяк вскочил с неожиданной прытью.

Хорошо, что слабый узел на шелковом галстуке легко развязался.

Придерживая девушку, Веснин положил ее на пол, покрытый мягким ковром.

– “Скорую”, – просипел Борис, глядя на это. А сам схватился за левую сторону груди. Сделав несколько поверхностных вдохов, он распахнул дверь кабинета и хрипло прокричал: – “Скорую”! “Скорую” быстрее!

Первым прибежал менеджер клуба. Увидев бьющуюся в судорогах Селену, он тоже чертыхнулся и начал нажимать кнопки на экране мобильника.

К ним спешили другие работники клуба и посетители, привлеченные шумом. Вскоре в дверях кабинета стало не протолкнуться. Кто с ужасом, кто с жалостью, а кто с любопытством смотрел на Селену, распластавшуюся на полу. А та все продолжала биться в конвульсиях, каждый раз ударяясь затылком об пол с глухим стуком. Пока наконец Анжелика не сообразила подскочить к ней и подставить ладони.

– А ну разошлись! – гаркнул один из охранников.

Толпа в дверях рассосалась, в кабинет вплыл сам владелец. Быстрым взглядом оценил обстановку, щелкнул пальцами, подзывая перепуганного менеджера.

– Сейчас приедет наш врач, – торопливо заговорил менеджер, вернувшись к Борису. – Вы же понимаете, у нас приличное заведение, а тут скандал…

– Делайте что хотите, но спасите мою дочь! – выдохнул тот.

А потом коротко охнул и сполз по стене.

***

Тамара улыбнулась и нажала кнопку “перевод”. Еще одна шестизначная сумма ушла на счет клиники “Авиценна”. На этот раз последняя сумма. С этого момента ее долг доктору Морозову можно считать оплаченным.

Теперь она может подумать и о себе.

Все эти годы Тамара экономила буквально на всем. На маникюре, парикмахере, фитнесе, одежде. Откладывала по копейке из того, что давал супруг на ее содержание. А на вопросы удивленных знакомых отвечала, что ценит естественность. Хотя, конечно, это не было правдой.

В свои сорок восемь Тамара безумно хотела пройти курс омолаживающих процедур, каждые три недели краситься и подстригаться у дорогого стилиста, делать акриловый маникюр, ежедневную укладку и все то, что считалось само собой разумеющимся среди дам ее круга.

С тоской и завистью она наблюдала за сверстницами, чьи мужья были партнерами Бориса по бизнесу. Некоторые из этих “подруг” были даже старше Тамары. Но выглядели куда лучше. Ухоженнее, дороже. В них чувствовался лоск. А она в их компании ощущала себя торговкой с базара.

Волосы стригла в самой дешевой муниципальной парикмахерской. Красила дома сама с помощью Ирины Федоровны, которой за беспокойство и молчание пихала в карман пару тысяч к зарплате. Редко покупала новую одежду и радовалась, что супруг не задает лишних вопросов.

Супругу было плевать.

Это Тамара давно поняла.

Ему было плевать на нее. Как она выглядит, во что одета, с кем общается, куда ходит… Единственное, что его заботило, это дочь и собственный бизнес. А жена была инструментом, который выполнил свою задачу и в принципе был больше не нужен.

Тамара смахнула с экрана приложение мобильного банка.

Хватит думать о прошлом. В следующем месяце все, что перечислит Борис, она потратит на себя. Запишется к хорошему стилисту, которого давно сватает Верка Веснина, и на фитнес, наймет диетолога, тренера, приведет себя в порядок…

Пусть Боря увидит в ней женщину. Ей всего сорок восемь! В таком возрасте еще замуж выходят!

Она подняла голову и глянула на свое отражение в зеркале.

Усталое, уже оплывшее лицо. Уголки губ скорбно опущены, дряблый подбородок, хорошо заметные брыли. А на голове черти что. Дешевая краска быстро смывается и не закрашивает седину так, как нужно. Волосы тусклые, сухие, укладывать их Тамара не умеет, поэтому просто скручивает в пучок на затылке.

И это чучело – жена Бориса Суховского?

Что ж, она не удивится, если он завел себе любовницу из молодых да ранних. А может, и не одну. Это объяснит, почему вот уже несколько лет они встречаются только за общим столом и спят в разных комнатах.

Все это время Тамара молчала и терпела. Боялась, что Борис подаст на развод и оставит ее ни с чем.

Но теперь все будет иначе.

Она открыла вкладку “контакты”, собираясь позвонить Вере Весниной и попросить телефон ее косметолога. Верке недавно исполнилось пятьдесят три, но выглядит она просто шикарно, а ее фигуре завидуют двадцатилетние жертвы фаст-фуда с целлюлитом на задницах.

И в этот момент телефон сам зазвонил.

На экране всплыло фото мужа.

– Боря? Что-то случилось? – насторожилась Тамара.

Муж ей редко звонил. Обычно передавал сообщения через экономку или секретаря.

– Тамара Львовна? – раздался в трубке незнакомый мужской голос.

– Да, это я. А что происходит? Где мой муж? Что с ним?

Сердце женщины сжалось от дурного предчувствия.

– Все в порядке, не волнуйтесь. У него был микроинфаркт, но нам удалось купировать приступ. Вы можете подъехать в медицинский центр “Вега”? Знаете, где это?

– Д-да… кажется, на Лермонтова…

– Да, именно там. У нас ваша дочь и муж.

– Дочь?

Тамара удивленно глянула на экран телефона.

– Да, Диана Суховская ведь ваша дочь?

– Ну… разумеется. А что с ней?

– Вам все объяснят врачи. Приезжайте.

Ехать до центра было недолго. Тамара быстро накинула пальто, вызвала такси и, оставив распоряжение экономке насчет ужина, вышла из дома.

Пока шла до кованых ворот по выложенной плиткой дорожке – ноги дрожали. Странная болезненная слабость окутала женщину.

Борис в больнице. У него микроинфаркт. А что там делает…

Нет, назвать ее дочерью перед самой собой она не могла. Все нутро Тамары сопротивлялось этому. Даже произнести вслух – еле язык поворачивался.

Но все же обманывать других было проще, чем себя.

Обманывать мужа.

Что ж, она врала столько лет. Осталось совсем немного. Лишь бы никакая случайность не помешала…

– Дамочка, приехали, – веселый таксист припарковался у ворот медицинского центра.

Тамара сунула ему сложенную купюру и, не дожидаясь сдачи, поспешила ко входу. В приемной ее уже ждали. Молоденькая медсестра проводила в палату, где на кушетке сидел Борис с подключенным тонометром. Лицо у него было уставшее, осунувшееся, под глазами залегли круги. Он расстегнул верхние пуговицы рубашки, и из-под тонкой дорогой ткани торчали побитые проседью волосы.

Тамара остановилась в дверях.

Болезненный вид мужа бросился ей в глаза.

“Какой же он старый,” – мелькнула внезапная мысль.

Прежде она этого не замечала. А сейчас будто впервые увидела: старый, обрюзгший, больной. И это мужчина, за которого она так цепляется?

– Пришла? – прохрипел Борис, поднимая на нее потухший взгляд.

– Да, – ответила, едва сдержавшись, чтобы не передернуть плечами. – Что здесь происходит? Тебе нужна помощь?

– Не мне, – он мотнул головой. – Дочке. С Дианкой что-то случилось.

– Прошу прощения, – в разговор супругов вмешался врач. – Тамара Львовна, можно вас на пару слов? Борис Семенович, сейчас к вам подойдет медсестра.

Врач отвел Тамару в свой кабинет, усадил в кресло, дал стакан с водой, к которому она не притронулась, и только тогда спросил:

– Скажите, у вашей дочери были какие-либо заболевания мозга? Травмы, ушибы, может, проблемы развития во время вынашивания?

Тамара пожала плечами:

– Не припомню. А в чем дело?

– Это мы и пытаемся выяснить… – он нахмурился и пожевал губами. – Вашу дочь доставили к нам с признаками эпилептического припадка.

– То есть? – сердце женщины замерло на секунду. – У нее эпилепсия?

– Все признаки налицо. Но мы провели диагностику, и я могу утверждать, что это не эпилепсия…

– А что?

– Пока неизвестно. Мы ввели обычный в таких случаях препарат. Приступ закончился, но она не пришла в себя.

Тамара недоуменно моргнула.

Неужели Морозов подсунул ей больного ребенка? И вот теперь, спустя столько лет, неведомая болячка напомнила о себе?

– У вашей дочери кома второй степени, – врач забарабанил пальцами по столу. – Вам нужно решить, что делать дальше.

– Повторите, – прохрипел за спиной Тамары голос Бориса.

Она оглянулась. Суховской стоял в дверном проеме, тяжело навалившись на медсестру, а та виновато поглядывала на врача.

– Извините, Павел Андреевич, не смогла удержать.

– Ничего, Лиза. Борис Семенович, присаживайтесь, – врач указал на свободное кресло. – Давайте вместе решать. У вашей дочери кома неизвестной этимологии. Перевозить ее не советую, неизвестно, как отреагирует организм. В нашем центре ей окажут все необходимое лечение…

– Но вы же не знаете, что с ней! – рыкнул Суховской.

– Выясним. Проведем исследование, соберем комиссию. Вплоть до анализа ДНК.

– Зачем ДНК? – встрепенулась Тамара.

– Чтобы исключить аномалию хромосом.

– Хорошо, – Борис потянулся за телефоном. – Обеспечьте моей дочери лучшие условия и лечение. Вызовите нужных врачей. Я все оплачу. А ты… – он повернулся к Тамаре. Его тяжелый, наполненный кровью взгляд, уперся в нее. – Ты будешь сидеть рядом с дочерью, пока меня нет.