Хозяйка проклятого острова

Новость оказалась шокирующей. Но Диана ни минуты не сомневалась, что это правда. Больше того, когда Ормонд озвучил диагноз, она испытала странное облегчение. Будто все это время где-то в глубине души знала, что так и будет.

Та единственная ночь не могла пройти без последствий. Если им с Джерардом не суждено быть вместе, то у нее хотя бы останется часть него. Ее личная часть, о которой он никогда не узнает.

Только захочет ли Ормонд помочь?

Диана посмотрела на руку мужа, которой тот накрыл ее ладонь, затем заглянула ему в лицо.

– Ормонд… – собственный голос звучал глухо и жалко, – ты ведь знаешь…

– Да, я все знаю, милая, – он сжал ее пальцы. – Не продолжай, даже здесь есть лишние уши.

Она поняла его и кивнула.

– И что ты думаешь делать?

– А что должен делать муж, узнав, что его жена беременна? Конечно же, радоваться пополнению в семье!

Улыбка ле Блесса была сдержанной. Вокруг единственного здорового глаза образовались теплые лучики, но уголки рта так и не дрогнули.

Глаза Дианы защипало от слез, и она, не выдержав, отвела взгляд. Ее вновь захлестнуло чувство вины.

Нет, все-таки она не достойна этого человека. Судьба послала ей в мужья лучшего мужчину на свете. А она… она, как глупое избалованное дитя, хочет луну с небес!

– Значит, наш развод отменяется?

– Забудь о нем, – он покачал головой. – Я сказал тогда, не подумав. Поступил как последний трус.

– Трус? – от удивления Диана даже привстала.

В ее глазах Ормонд меньше всего был похож на труса.

– Да, – он с горечью усмехнулся. – Испугался, что ты об этом заговоришь. Хотел сохранить остатки гордости и уйти первым.

С минуту она вглядывалась ему в лицо, желая проникнуть за маску отчуждения, за шрамы, за боль. Увидеть то, что он скрывает ото всех. Его настоящего.

Затем, протянув руку, коснулась изуродованной щеки и тихо сказала:

– Прости меня… я была дурой.

– Нет, – он накрыл ее ладонь своею, вынуждая почувствовать каждый рубец, – это я был дураком. Нужно было сразу тебе все рассказать. Если бы ты знала о моем… увечье, то знала бы, на что идешь. А так… я лишил тебя выбора.

Ормонд поднес ее пальцы к губам. Диана не стала отдергивать руку. Наоборот, теперь, когда они с мужем нашли общий язык, она почувствовала себя в безопасности.

Джерард открыл ей мир страсти. Но страсть – вещь ненадежная. Она вспыхивает в одно мгновение, как сверхновая, которая озаряет космос на миллиарды световых лет. А потом так же мгновенно гаснет, оставляя после себя пустоту.

Именно эту пустоту – ноющую, сосущую – она ощущала все эти дни.

А сейчас, рядом с Ормондом, ей стало тепло и надежно.

Рядом с ним ее мятежная душа обрела покой.

Нет, она никогда не полюбит его как мужчину. Не сможет. Но не потому, что он старше и не из-за шрамов. А потому, что уже любит его…

Как отца.

– Что же нам теперь делать? – Диана решила довериться мужу. – Скоро мое положение будет уже не скрыть, а ты…

– Не переживай, – он понял, о чем она беспокоится, – кроме Дока никто на острове не знает о моем состоянии.

– Даже принц? – она подняла на него недоверчивый взгляд.

– Даже принц.

– И ты ведь… не скажешь ему?

– Нет. Если только ты сама не попросишь об этом.

– Не попрошу!

Ответ прозвучал слишком быстро, чтобы она успела обдумать эти слова.

Но в тот миг Диана была уверена: она никогда и ни за что не признается Джерарду, что именно он отец ее ребенка.

У него есть Инесс. И тот малыш, который скоро родится. Пусть принц идет к своей цели: возвращает трон, становится королем Аквилении, женится на герцогине. Она, Диана, не станет лезть в его жизнь. У нее есть своя. Свой ребенок, свой муж.

– Хорошо, тогда мы должны решить кое-что прямо сейчас, – продолжил Ормонд, отрывая ее от мыслей. – После свержения Сальи, принц заберет свой Двор в Аквилению. У меня в столице есть небольшой участок возле главного рынка. Я все подумывал открыть там мастерскую и магазинчик…

– А мы не можем остаться здесь?

– Здесь? – теперь уже он недоуменно смотрел на нее. – Ты хочешь остаться на острове?

– Да, если это возможно.

– Но Лабард-и-Нар опустеет…

– Меньше народу – больше кислороду, – выдала Диана, вспомнив меткую фразу из прошлого.

На местном языке она прозвучала иначе, но смысл остался прежним, и Ормонд его уловил.

Диану устраивает жизнь на острове. А раз так, то и ему грех желать лучшего.

– Отдохни сегодня, – сказал он, поднимаясь. – Я пришлю Венекку, а остальным скажу, чтобы не беспокоили тебя.

Она молча кивнула.

Ормонд сделал шаг к дверям, но внезапно остановился, вернулся. Поцеловал жену в макушку, как делал до их размолвки, и только тогда ушел.

Оставшись одна, Диана обняла еще плоский живот.

– Ничего, малыш, – произнесла, поглаживая его, – прорвемся.

***

Покинув жену, ле Блесс вернулся к насущным проблемам.

В кабинете уже ждал зашифрованный отчет от шпионов, приставленных следить за Катриной. Камеристка герцогини слежки за собой не заметила, но шпионы доложили, что помимо них за ней есть еще один хвост. Норден – личный слуга Инесс. Слишком часто он стал ходить за ней попятам.

Неужели Инесс не доверяет служанке?

Ормонд быстро просмотрел бумаги. Похоже, в последние дни Катрина следила за Дианой. А Норден следил за Катриной.

Вывод напрашивался только один: герцогиня что-то задумала.

Но что именно?

В этой мозаике не хватало еще половины деталей.

Если бы рядом был Док, Ормонд мог бы обсудить с ним свои мысли, озвучить их, выстроить по порядку и найти закономерность. А пока они просто бродили у него в голове, отказываясь складываться в общую картинку.

Взяв чистый лист, он начал быстро выписывать по пунктам все, что уже знал.

Уорт Дамблей – мужчина со сломанным носом. Принц выпотрошил его память и сказал, что нападение на Диану было не просто спланировано, но еще и оплачено. Кирана – та самая служанка из трактира, погибшая в прошлом году – передала ему кошель с золотом. Только вряд ли это были ее собственные деньги. Кто-то нанял ее так же, как она наняла Дамблея и его шайку.

Из памяти негодяя Джерард извлек и лица его подельников. Принц не стал называть ле Блессу их имена, лишь сказал, что сам с ними разберется. А буквально через пару дней произвел небольшую замену в командах шлюпов. Пять человек были списаны на берег и бесследно исчезли.

Ормонд догадывался, что с ними случилось. Ведь каждый из них был вызван на бриг и встретился с принцем, перед тем как пропасть.

Впрочем, это не сдвинуло дело с мертвой точки. Те матросы были лишь исполнителями. Все ниточки вели к Киране и на ней же обрывались.

Но было и второе дело. То, которое касалось украденного яда.

Интуиция подсказывала Ормонду, что нападение на Диану и попытка отравления связаны между собой. Значит, хищение яда из сундучка Дока и золото, которым Кирана оплатила услуги мерзавцев, тоже могут быть связаны.

Что если за всем этим стоит один человек?

Но если так, то картина вырисовывается весьма неприятная.

Ведь в ту ночь, когда украли яд, вахтенный на “Бурерожденном” видел Катрину. Это Катрина предлагала ему вино. И пока Барлок зубоскалил с симпатичной служанкой, кто-то проник на корабль у него за спиной. Кто-то похитил яд из каюты Дока. И кто-то добавил этот яд в пирожки, которые потом едва не съела Диана.

А у герцогини, помимо Катрины, был лишь один человек, которому она могла доверить черное дело.

Норден.

Ормонд не сомневался: принц давно пришел к тем же выводам. Недаром приказал установить слежку за камеристкой. Но он сейчас не в том положении, чтобы выдвигать обвинения против своей фаворитки.

Герцогиня ди Ресталь носит его дитя. А ее отец держит в руках все нити заговора и реставрации ди Лабарда как законного короля.

Приказ Джерарда был однозначен: следить, но не приближаться. Если понадобится – помешать преступлению. Но не вмешиваться и никак не показывать свою осведомленность. Пока он, Джерард, не перестанет нуждаться в Кортане ди Рестале.

Ормонд вынужден был смириться.

У него, простого смертного, нет даже права допрашивать аристократку. И арестовать ее личных слуг он не может, если только их не застали на месте преступления.

Все, что ему остается – набраться терпения и ждать.

Рано или поздно кто-то из них обязательно сделает ошибку.

***

Катрина, пыхтя, тащила по лесу тяжелую корзину.

Время было позднее, дул холодный ветер. Голые ветви цеплялись за чепчик камеристки, норовя сорвать его с головы. Гнилые коряги рвали подол. Корзина оттягивала уставшие руки, а до домика Рушки оставался еще час пути.

Где-то неподалеку хрустнуло дерево. С громким стрекотом сорвалась сорока.

Девушка вздрогнула, но не остановилась.

– Вот же приспичило миледи передать подарки этой ведьме прямо сейчас! – пробурчала она, ускоряя шаг.

Из-за беременности герцогиня стала капризной и раздраженной. Катрина и прежде не смела ей перечить, а теперь так вообще боялась взгляд от пола поднять. Сегодня Инесс заставила ее десять раз переделывать прическу. Еще и отлупила зеркальцем по рукам. За то, что нечаянно дернула миледи за локон.

Впрочем, это все мелочи. Пусть бьет, пусть таскает за волосы – Катрина согласна терпеть. Лишь бы миледи была довольна и забрала ее с собой в Аквилению.

Глаза камеристки загорались алчным огнем при мысли о светлом будущем.

Его высочество вернет себе трон, женится на герцогине, и тогда она, Катрина, станет старшей горничной самой королевы! Может ли простая девушка мечтать о лучшей доли?

Когда она будет жить во дворце, то и мужа себе найдет подходящего. Не какого-то там купца или, не дай боги, крестьянина. Нет, она обязательно выйдет замуж за придворного лакея! Может, даже за личного камердинера самого короля!

Ее супруг будет носить форменный парик с косичкой, перевязанный черной ленточкой, вышитую серебряным позументом ливрею и ботинки с серебряными пряжками. Им выделят отдельные покои на три комнаты, как господину ле Блессу в Лабард-и-Наре, и у нее, как у госпожи Дианы, будет отдельная спальня и даже собственная девочка на побегушках.

А еще остальные слуги во дворце будут обращаться к ней вежливо: “госпожа Катрина”. И обязательно кланяться!

От этих приятных фантазий даже сердце замирало.

Вся в мечтах Катрина вошла в самую чащу.

За спиной девушки бесшумно мелькнула тень. Раздался едва слышный свист, и тонкая струна обвила шею служанки.

Корзина выпала из рук, покатилась, теряя по дороге крышку и свое содержимое, пока ее не остановил толстый корень, торчащий из вороха прошлогодней листвы.

Катрина, хрипя, схватилась за горло.

Кто-то стоял у нее за спиной.

Кто-то большой, пугающий и неотвратимый как сама смерть.

Удавка затягивалась, лишая драгоценного воздуха. Легкие разрывались от боли.

Она начала вырываться. Пыталась схватить того, кто стоял позади. Пнуть посильнее, чтобы он ослабил удавку.

Но убийца легко уходил от ее хаотичных ударов.

Внезапно он замер и насторожился.

Она задергалась еще сильнее.

– Да стой ты! – прорычал неизвестный ей в ухо, хорошенько встряхнув.

От ужаса у Катрины закатились глаза.

Этот голос она не могла бы спутать ни с чем. Слишком часто приходилось общаться с его обладателем.

Неужели это конец? Неужели она так и умрет, не исполнив своей мечты?

На глазах появились слезы. Но Катрина их не заметила, потому что ее сознание уже погружалось в бездну. Словно со стороны она ощущала, как жизнь покидает ее. Как безвольное тело опускается на траву…

А затем удавка пропала. Горло пронзила жгучая боль, следом за ней хлынул воздух.

Рядом что-то упало.

Сквозь оглушительный рев крови в ушах Катрина расслышала чьи-то шаги. Кто-то склонился над ней, закрыв уходящее солнце. Кто-то коснулся ее лица.

– Успели? – раздался еще один голос.

– Успели. Берите обоих, уходим! Остальным – убрать все следы.