Хозяйка проклятого острова

Катрина приняла из рук своего спасителя кружку с отваром. Пальцы дрожали так, что горячее питье выплескивалось на стол, оставляя прозрачные лужи.

– Успокойтесь, Катрина, вам больше ничего не угрожает, – голос интенданта был мягким и успокаивающим.

А еще господин ле Блесс присел на соседний стул и положил ладонь на предплечье девушки.

Служанка кивнула. Интендант со своими людьми спас ей жизнь. Ведь… Норден, а это был он, она узнала его голос, Норден хотел ее убить.

Катрина вскинула руку к шее, позабыв о кружке с отваром. Все равно не смогла бы удержать. Через все горло вспухала безобразная полоса. Даже не видя ее, девушка понимала, что на ее месте останется жуткий шрам, который перечеркнет все мечты наивной служанки. Не будет в ее жизни ни камердинера короля, ни старшего лакея.

Дверь открылась, и в комнату вошел доктор. Катрина видела его пару раз, но не помнила имени. Он попал на остров с последним рейдом.

– Господин Тернес, спасибо, что так быстро пришли, – ле Блесс тяжело поднялся с места и пожал протянутую врачом ладонь.

– А это наша больная? – легкомысленным тоном начал доктор, но, переведя взгляд на шею девушки, резко посерьезнел.

Мужчины переглянулись. Не будь Катрина сейчас в шоковом состоянии, то наверняка заметила бы, как Ормонд покачал головой. И доктор быстро опустил ресницы, показывая, что понял. При девушке не стоит обсуждать случившееся.

– Здравствуй, милая, – почти нежно проговорил он, присев перед ней на корточки. – Меня зовут доктор Марк Тернес. Ты позволишь осмотреть твою шейку?

Катрина подняла на него растерянный взгляд. В первый момент даже не поняла, о чем он спрашивает. Несколько секунд молча смотрела, затем кивнула.

– Вот и славно.

Доктор оглянулся в поисках стула. И Ормонд пододвинул ему свой. Затем указал помощнику на табурет. Саквояж с инструментами тоже надо куда-то поставить.

Ормонд оценил профессиональное поведение Тернеса. С Дианой тот разговаривал в совсем ином тоне. А к Катрине подошел, как к маленькой девочке, заблудившейся в лесу. Но, положа руку на сердце, именно такое впечатление служанка сейчас и производила.

– Господин ле Блесс, – обернулся доктор, – велите принести горячей воды. Надо промыть рану.

При слове “рана” девушка вздрогнула и взволнованно потянулась к своей шее.

– Тихо-тихо-тихо, – Марк аккуратно перехватил ее руки и опустил их вниз. – Позволь мне заняться твоей лебединой шейкой. Я все сделаю в лучшем виде.

Вернувшийся помощник поставил на стол таз с горячей водой. Доктор смочил в ней чистую тряпицу и осторожно промокнул рубец на шее девушки. Катрина громко всхлипнула и дернулась. Марку снова пришлось ее успокаивать.

Ле Блесс заметил на тряпице красноватые разводы. Металлическая струна рассекла кожу и часть мягких тканей. Прошло уже больше часа после нападения, а сукровица все еще сочилась.

Ормонд наблюдал, как Тернес обрабатывает рану, смазывает густой пахучей мазью, а затем оборачивает шею служанки плотным бинтом и завязывает концы кокетливым бантиком.

– Вот и все, милая. Повязку не трогай, я завтра сменю. И не переживай, до свадьбы обязательно заживет, – доктор сполоснул руки в смененной помощником воде и повернулся к Ормонду. – Налейте барышне чего-нибудь покрепче бужевницы. Ей это сейчас нужно.

– Спасибо, доктор.

Ле Блесс проводил Марка за дверь, договорился о завтрашнем визите и вернулся в комнату.

Помощник отправился выливать воду. Катрина сжалась в комок и с опаской взглянула на Ормонда из-под слипшихся от слез ресниц.

Тот раздумывал, как разговорить девушку. За все время она не произнесла ни слова. Тернес убедил его, что травма не слишком серьезна, голосовые связки не пострадали, а значит, интендант сможет уже сегодня получить ответы на свои вопросы.

Если, конечно, сумеет разговорить пострадавшую.

Ормонд плеснул в глиняный стакан рома, подошел к девушке и велел:

– Пей.

Она подняла на него испуганный взгляд. Пришлось вложить стакан ей в руки и помочь поднести к лицу.

– Выпей, тебе сразу станет легче.

Одновременно со словами он продолжил несильно давить на стакан, прижимая его ко рту Катрины. Та быстро сдалась и сделала несколько глотков. А потом задохнулась.

Ормонд сразу понял, что она непривычна к крепкому алкоголю, едва увидел выпученные глаза и открытый рот, которым девушка судорожно хватала воздух. Зато взгляд Катрины стал осмысленным.

А значит, Марк Тернес снова оказался прав. И ле Блесс уже сегодня услышит рассказ о темных делишках герцогини ди Ресталь.

– Ты расскажешь, что делала так поздно в лесу, и почему Норден напал на тебя?

Служанка вскинула на него взгляд, в котором стояли слезы. Ее рука уже привычно потянулась к шее, но наткнулась на плотную повязку. Затеребила завязанный Тернесом бантик.

Ормонд, как и чуть ранее доктор, осторожно отвел ее руку. Опустил вниз, ей на колени.

– Катрина, не нужно ничего бояться, я сумею защитить тебя, – Ормонд сделал паузу, чуть подумал, а потом добавил: – Я смогу защитить тебя даже от герцогини.

Девушка только покачала головой. Она не верила его словам. И Ормонд решил озвучить свои догадки, чтобы проверить, насколько верно он разобрался в ситуации.

– У герцогини ди Ресталь, – начал он, – не так много возможностей. Ведь она не может действовать самостоятельно. Все свои поручения она передавала тебе или Нордену, больше на острове у леди Инесс нет доверенных людей. Доверенных настолько, чтобы по ее приказу совершить убийство или… поднести яд в пирожках.

Пирожки он упомянул не случайно и явно попал в цель. Катрина всхлипнула и закрыла лицо руками. Ормонд продолжил.

– Судя по тому, что мы увидели в лесу, в твоих услугах герцогиня больше не нуждается. Она собиралась избавиться от тебя и оставить при себе только Нордена. Но его мы тоже поймали. Он обезврежен и не сможет никому причинить вреда. Правда, есть один нюанс…

Ормонд замолчал, ожидая, когда Катрина посмотрит на него. Понадобилось всего несколько секунд, чтобы служанка отняла ладони от лица.

– Какой? – хрипло спросила она, снова схватившись за шею, но уже сама убрала ладонь.

– Мы не можем обвинить Нордена в убийстве, потому что, как ты понимаешь, убийства не произошло. Поэтому у нас только два пути. Или отпустить вас обоих и подождать, когда он все-таки настигнет тебя и убьет уже по-настоящему…

– Или? – спешно перебила девушка.

– Или ты расскажешь мне все, что знаешь. Я обвиню Нордена в попытке убийства и других преступлениях, если ты поможешь найти доказательства.

– А что будет со мной? – голос дрогнул, выдавая страх.

– Я спрячу тебя. Очень хорошо спрячу. Герцогиня не сумеет тебя достать. Обещаю.

Катрина думала недолго. Аргументы Ормонда явно произвели на нее впечатление. И девушка сделала единственно возможный выбор. Она была еще слишком молода и слишком хотела жить, чтобы продолжать хранить верность предавшей ее госпоже.

– Что вы хотите узнать?

– Это ты украла яд из каюты Салара Треми на “Бурерожденном”?

– Норден, – еле слышно произнесла служанка, – я должна была только отвлечь матроса. Потом Норден подал сигнал, что дело сделано, и я ушла.

Все сходилось. Катрина говорила правду. Впрочем, Ормонд в этом даже не сомневался. Но был еще один случай, где участвовала женщина. И это тоже вполне могла быть Катрина.

– Это ты принесла в мой дом отравленные пирожки прошлой осенью? – интендант уставился на служанку единственным глазом, ловя малейшее изменение ее мимики.

– Нет! – вскричала Катрина и тут же закашлялась.

– Не советую лгать, – голос ле Блесса стал холодным и отстраненным. – Всем известно, какими методами наш принц добивается правды. И пусть он сейчас отсутствует, но очень скоро вернется.

Задрожав, Катрина потупилась.

По острову давно гуляли шепотки, один страшнее другого, что его высочество умеет выбивать правду даже из мертвых. Никто доподлинно не знал, как он это делает, но в одном все слухи сходились: у принца есть особая сила. Темная. Страшная. И лучше у этой силы не вставать на пути.

Осознав, что выбора нет, девушка тихо призналась:

– Да, это я принесла пирожки госпоже Диане.

И умоляюще сложив руки, добавила со слезами в голосе:

– Но, клянусь, я не знала, что они отравлены.

– И даже не догадывалась? – язвительно бросил Ормонд.

– Простите, простите, господин ле Блесс! – служанка сползла со стула, упала на колени и попыталась обнять его ноги.

– Катрина, успокойся. Сядь!

Ормонд уже жалел, что не сдержался. Сначала нужно вытянуть из нее все, что знает. Эмоции потом.

Он с трудом поднял ее и усадил обратно на стул. Девушка отчаянно всхлипывала. Пришлось снова заставить ее глотнуть рома, чтобы успокоилась.

На этот раз ей понадобилось больше времени, чтобы взять себя в руки. Но затем на лице Катрины появилась мрачная решительность.

– Я догадывалась, что в пирожках яд, господин ле Блесс, или не яд, но что-то нехорошее. Когда миледи узнала, что госпожу Диану избили в трактире, она очень обрадовалась. Я давно ее такой счастливой не видела. Но потом Норден доложил, что его высочество ходил к вам в дом, куда вы забрали госпожу Диану. И герцогиня страшно разозлилась. Она была вне себя от злости. Швырялась вещами, кричала, побила слуг. А несколько дней спустя приказала мне отнести в ваш дом корзинку с пирожками и передать госпоже Диане.

– Где она их взяла? На замковой кухне?

Ормонд хорошо помнил: во время допроса повар Лабард-и-Нара божился, что в меню вот уже две недели не было пирожков.

– Нет, господин интендант, – Катрина покаянно опустила голову. – Их принес Норден. Наверное, купил на рынке или у кого-то из женщин в деревне.

– Ясно. И что было дальше?

– Миледи приказала отнести их госпоже Диане. Но так, чтобы никто меня не узнал. Приказала закутаться в плащ с капюшоном.

– Ты не удивилась такому странному приказу?

– Удивилась. Но миледи сказала, что если госпожа Диана узнает, от кого подарок, то не возьмет.

– И ты поверила?

– Миледи выглядела очень расстроенной тем, что случилось с госпожой Дианой… – всхлипнула Катрина. – Уже потом я вспомнила, как она злилась… И подумала, что с пирожками что-то не чисто.

– Но все-таки отнесла.

Катрина разрыдалась, стуча зубами о стакан с остатками рома.

Ормонду стоило немалых усилий сохранить спокойное выражение на лице. Нужно было дослушать этот рассказ. Хотя руки сжимались от желания впиться в шею служанки и доделать то, что не успел Норден. Потому что он не верил в ее раскаяние ни на грош.

– Простите меня, господин ле Блесс, но я не могла отказаться. Мне пришлось исполнить приказ госпожи герцогини. Я слишком ее боюсь.

До рассвета было еще далеко. Запинаясь, задыхаясь, перемежая слова мольбами и слезами, Катрина все говорила и говорила. Этой ночью она многое рассказала интенданту Лабард-и-Нара. И все же служанка знала не все.

Она призналась, что передала госпоже Пьес сверток от герцогини, как раз накануне того вечера, когда в трактире избили Диану. Что лежало внутри свертка – Катрина не знала. Но Ормонд подозревал, что там был сок сонных ягод. Тот самый, который Док потом обнаружил в крови всех обитателей трактира и четы Пьесов.

Хозяйка трактира божилась, что ничего не знает. Что ж, видимо, солгала. Испугалась гнева герцогини. Предпочла выпить сонных ягод с остальными слугами и спокойно спать, пока ее управляющую избивают. Может, и Абер в тот день был пьян по той же причине?

Что ж, похоже, у интенданта Лабард-и-Нара появился предлог, чтобы наведаться к старому другу…

Уже перед рассветом Ормонд велел помощнику отвести измученную девушку в каменный домик на краю деревни, который использовали как гауптвахту для усмирения пьяных матросов. Сейчас дом пустовал. Там Катрина останется до тех пор, пока не вернется его высочество.

Ле Блесс ей солгал. Но совесть его не мучила.

Решать судьбу служанки будет не он.