Хозяйка Рима

Неожиданно перед ним, разбрызгивая копытами во все стороны смешанную со снегом грязь, остановился взмыленный конь.

— Командир, — произнес, спешиваясь и отдавая салют, разведчик. — Только что были замечены легионы Сатурнина, одиннадцатый и четырнадцатый. Движутся с северо-запада.

— Резервные? — уточнил Траян.

— Пока не понятно.

— Отлично, — Павлин положил руку на рукоятку меча. — Задействуйте первый отряд.

Да, в такой день не жалко умереть.

— В наступление!

Стена щитов дала трещину. Солдаты Сатурнина нарушили ровные ряды, чтобы сойтись с врагом один на один. Еще немного, и снег обагрился первой кровью. Сражение кипело со всех сторон. Павлин сидел верхом, прищурившись и застыв словно статуя, и пытался одновременно следить за целым полем.

— Наступление на правом фланге? — крикнул он, когда к нему, скользя конскими копытами по грязи, подъехал Траян.

— Стоят насмерть. — Намотав поводья на кулак, с зажатым в другой руке мечом, Траян был похож на спустившегося с небес Марса, бога войны. Им с Павлином приходилось перекрикивать раненых, разъяренные боевые призывы легионеров, топот копыт и гулкое металлическое клацанье щитов. — Сатурнина нигде не видно.

— Отсиживается вон там, за чужими спинами. — Павлин указал на невысокий холм на берегу реки. Сам он едва мог спокойно усидеть в седле. Под доспехами пот катил с него градом. В душе Павлин завидовал спокойствию Траяна. Сам же он был готов в любую минуту ринуться в бой, чтобы сражаться бок о бок со своими легионерами.

Траян отпустил в адрес Сатурнина несколько смачных комментариев — и по поводу его внешности, и предков, и постельных предпочтений. Павлин мрачно улыбнулся. Рядом с ним, в ожидании поручений, томились его адъютанты. Впрочем, пока никаких новых приказов не было. Сражение шло своим чередом.

Солнце пробилось из-за туч, и теперь поливало поле битвы холодным слепящим светом. Под боевые возгласы дерущихся, стук доспехов, когда солдаты обеих сторон сходились один на один, растоптанный подошвами обутых в сандалии ног и согретый лучами солнца плотный слой снега постепенно превратился в грязное месиво. Какой-то воин — из легиона Павлина, Траяна, Сатурнина, кто знает? — поскользнулся в грязи и умер, заходясь в жутком крике, налетев на меч другого легионера.

— Как, по-твоему, мы…

Договорить ему не дал чей-то леденящий душу вопль. Оба тотчас развернулись в сторону леса.

— Дикари, — произнес Траян и присовокупил еще целую череду проклятий. — Гнить им в царстве Аида…

Пришпорив коня, Павлин, поскакал вверх по крутому берегу, топча тело легионера, павшего в первые минуты битвы от удара копьем в глаз.

— В царстве Аида, — машинально повторил он.

— И кто они? Из какого племени? — крикнул ему вдогонку Траян?

— Похоже, что хатты. Их тут около восьми сотен! — прокричал в ответ Павлин. — Труби сбор!

Трубачи выдули несколько коротких нот, и легионеры выправили ряды. Хатты выскочили из леса, подобно стае волков, с криками и улюлюканьем, которые, по всей видимости, были призваны ублажить их богов. Впереди бежал их предводитель, потрясая римским щитом, к которому была прикреплена отрезанная голова какого-то несчастного римского легионера. На бегу этот дикарь что-то злобно выкрикивал, не иначе, как вызов противнику. Его соплеменники подхватили этот жуткий вой, подобно жаждущим крови хищникам, которых выпустили на свободу из какой-то адской клетки. Издали, от легионов Сатурнина, глухо донеслись ликующие крики. Чувствуя, как в висках пульсирует кровь, Павлин с силой сжал рукоятку меча. Варвары быстро приближались к покрытому коркой льда Рейну. Павлин в нетерпении был готов броситься в самую гущу врага и вызвать на поединок их предводителя, чтобы затем прикрепить его голову к собственному щиту, и чтобы его душа отлетела, бормоча на своем варварском наречии, прямиком в их варварский ад.

— Минерва, — обратился он к богине битв и сражений. — Не оставь нас!

Пальцы его еще сильнее сжали рукоятку меча. Темная масса варваров устремилась на лед, и до слуха Павлина донеслось их кровожадное улюлюканье.

— О боги, — прошептал он. — Прошу вас, пособите нам!

Нет, не Минерва, а Фортуна, именно она, богиня удачи, прошелестела сейчас своими золотыми крыльями над его головой.

— В чем дело? — спросил Траян, вновь переводя глаза на поле сражения.

С этими словами Траян взлетел на коне на берег, и на лед замерзшей реки устремилась вторая волна варваров. Павлин был готов поклясться, что слышал, как затрещал, а затем треснул лед. В следующее мгновение несколько германцев с криками провалились в ледяную воду.

— Солнце, — прошептал Траян. — Это все солнце.

Улюлюканье прекратилось, а сами германцы отпрянули назад и перегруппировались, затем снова устремились вперед. Увы, громадная полоса льда проломилась, и первые ряды полетели в ледяные воды Рейна. Вопли тонущих заглушали собой даже шум битвы. Голова, укрепленная на щите предводителя, оторвалась и теперь, осклабясь, подпрыгивала на волнах, глядя, как сам варвар в медвежьей шкуре барахтается в воде, отчаянно цепляясь за свою жизнь. Впрочем, барахтался он недолго.