Хозяйка розового замка

— Добро пожаловать, ваше сиятельство! — сказал он, открывая дверцу кареты. — Как, однако, редко вы к нам наведываетесь!

Я вышла, осмотрелась, с наслаждением вдыхая воздух. Воздух Сент-Элуа — он был словно напоен запахами молока, совсем другими запахами, чем те, какие я запомнила, живя здесь до революции.

Франсина, чистая, опрятная, даже слегка кокетливо одетая, в чепчике, покрывающем ее роскошные русые волосы, вытащила из кареты девочек, ласково прижала их к груди.

— Я думаю, их покормить надо, правда, ваше сиятельство?

— Да, пожалуй, — сказала я, улыбаясь. — Особенно Изабеллу. Она готова целый день напролет что-нибудь грызть.

— Отчего же она такая легонькая?

— Она много бегает. Это настоящий маленький дьяволенок.

Мы смотрели, как Франсина уносит малышек в дом, и Селестэн вдруг сказал:

— Мадам Сюзанна, вы, наверное, не знаете… Мы с Франсиной вот уже три месяца как помолвлены. Думаем свадьбу справить на день святой Агаты.

Я взглянула на него.

— Почему вы говорите об этом так грустно, Селестэн?

— Да я не знаю, понравится ли вам это. Это ж из-за Франсины синие тогда напали на замок.

— Не думайте об этом, Селестэн. Вовсе не из-за Франсины они напали, я это теперь понимаю… Франсина была только предлогом. В той войне, которая была тогда, замок так или иначе был бы разрушен.

— Стало быть, вы меня не прогоните? Ну, из-за нее?

— Да вы с ума сошли! — воскликнула я, смеясь. — Я приехала, чтобы дать вам новые задания, друг мой. У меня такие планы на весну… Я желаю вам счастья с Франсиной.

После завтрака и придирчивого осмотра хозяйства, приведшего меня в еще более радостное настроение, и после того, как Франсина ушла в сад нянчиться с малышками, я села с Селестэном за стол, достала составленную мною бумагу и небольшую шкатулку, в которой были старые, еще королевские, ливры.

— Здесь двенадцать тысяч ливров золотом, Селестэн.

Это была сумма, которую я смогла сэкономить в Белых Липах, дважды отказываясь от драгоценностей, покупка которых была уже предрешена.

— Зачем столько денег, мадам Сюзанна?

— Для того, чтобы начать отстройку замка.

Видя изумление и недоверие у него на лице, я продолжила:

— Это решено, Селестэн. О, я очень хорошо все продумала. Вы же знаете, я беспокоюсь о своем сыне. Ради него я должна это совершить, чего бы мне это ни стоило. Когда он вырастет, когда станет совершеннолетним, он должен войти в замок на правах хозяина, так, как входили его предки. К тому времени поместье должно стать таким же, как прежде… или почти таким.

— Двенадцать тысяч… Это мало, мадам.

— Я знаю. Но это только первый взнос. Денег хватит, об этом вы можете не беспокоиться.

— И вы хотите, чтобы я управлял всем этим? Мадам Сюзанна, у меня ведь ума не хватит. Тут нужен человек грамотный, знающий… А что я?

— Управлять будете вы, именно вы. Я верю вам. Но я пришлю для помощи человека из Парижа. Найду кого-нибудь… такого, кто понимал бы в строительстве. Он поймет, каким должен быть Сент-Элуа, — вот, я примерно уже нарисовала… Работы начнутся весной, я еще успею найти его. А для вас есть другое задание.

— Какое?

— Готовиться. Заготовлять камни, глину, щебень… Я уверена, вы знаете, где искать… Нужен белый камень, белый, как снег… Именно такой была стена вокруг Сент-Элуа.

От волнения у меня пересохло во рту. Я понимала, что приступаю к очень сложной задаче, такой, в исполнение которой сейчас, пожалуй, верю только я. Мне и самой было страшно. Если начать и не довести до конца — это будет еще постыднее, чем если бы я и вовсе не начинала. Хватит ли у меня сил? Восстановление растянется на годы…

Но намерения отступить у меня не было. В мечтах я уже видела результат своих усилий — замок, из грез воплощенный в реальность, замок, который по праву вернется к Жану. Разве имею я право сделать своего сына аристократом без родового гнезда, принцем хоть и с титулом, но без корней?

Когда я уезжала, во двор заглянула девочка — худенькая, круглолицая, зеленоглазая. Из-под плотного чепчика выбивались светлые волосы. Она вдруг улыбнулась мне, и по этой белоснежной улыбке я живо узнала Берту Бельвинь, закадычную подругу моего сына, с которой он расстался больше года тому назад, но о которой продолжал вспоминать.

— Как ты выросла! — сказала я, ласково гладя ее по щеке. — Сколько тебе сейчас?

— Восемь лет, мадам! — пискнула она, даже как-то прижавшись на миг к моей ладони.

Меня это тронуло. Какая она все-таки забавная, эта Берта. И теперь она меньше стала похожа на сорванца-мальчишку Надо же, первая любовь Жана… Берта подняла на меня огромные зеленые глаза и смело спросила:

— А маленького сеньора вы не привезли, мадам?

Я едва не рассмеялась. Во-первых, она говорила так, будто речь шла о яблоках или конфетах. Во-вторых, с каких это пор она стала называть Жана сеньором? Я хорошо помнила, что Берта иной раз даже давала ему тумаков.

— Нет, милая, Жан со мной не приехал… Зато он передал тебе вот что.