Хозяйка розового замка

— Это мне всего тягостней, — произнесла молодая женщина со вздохом. — Уж лучше бы я осталась одна! Одна с Марком! Тогда я не беспокоилась бы. Вы думаете, мне легко сознавать, что я, став женой Пьера, обрекла род де Лораге на вымирание?

— Неужели он упрекает вас?

— Нет. Не упрекает. Но от этого не легче. Пьер Анж — последний отпрыск де Лораге. И наследника у нас, по-видимому, не будет. Вы думаете, я не страдаю, сознавая это? Я навсегда связала его. Нет, не надо было мне соглашаться на его предложение, надо было остаться одной…

Я молчала, поглаживая ее руку. Мне было жаль, что Констанс так мучится. Ведь ее вины в этом нет. Ну чем она виновата?

— Послушайте, — сказала я осторожно, — ведь все вопросы очень легко решить. Марк уже столько лет живет с вами, Пьер Анж хорошо знает его. Это такой хороший мальчик, смелый, решительный, он так хорош собой. Когда он вырастет, он станет очень привлекательным юношей. Почему бы вашему мужу не усыновить его? Он был бы настоящим графом де Лораге.

Словно электрический ток пронзил Констанс. Она взглянула на меня, и в глазах у нее застыл ужас.

— Нет… Боже, что вы говорите! Вы не понимаете! Этого никогда не может быть!

Пораженная ее реакцией, я промолчала. Констанс высвободила свою руку и, невнятно пробормотав извинения, пошла прочь.

Я не удерживала ее, уже сожалея, что стала касаться ее личной жизни. Юность Констанс скрывала какую-то тайну. И я впервые подумала — чей же Марк сын? Может быть, именно в этом заключалась причина того, что граф де Лораге не хотел его усыновлять?

Жану, впрочем, не было никакого дела до этого. Когда, отправляясь в Донфронский коллеж, мой сын, Ренцо и Марк снова объединились в одну шальную тройку, я прекрасно видела, что командиром в ней пока остается Марк хотя Жан и пытается иногда его права оспаривать. Марк, что ни говори, был старше их обоих на два года.

6

Каждая газета, приходившая из Парижа, приносила новости о победах Бонапарта. Невольно приходилось признать, что этот генерал родился под счастливой звездой, — настолько легким было его кровавое шествие по Италии.

Ни один австрийский полководец не мог противостоять ему. Генерал Вурмзер поначалу подавал надежды, успешно разбив посланных Бонапартом Массена и Ожеро, но 15 ноября 1796 года и он был разбит в трехдневной кровопролитной битве у Арколе, когда Бонапарт сам бросился под пули в атаку и увлек за собой оробевших солдат. Австрийцы сражались стойко — то были отборные полки Габсбургской монархии. Но счастье служило Бонапарту, и он отбросил неприятеля к Тиролю.

Армия русского фельдмаршала Суворова выступила на помощь Австрии, но в это время в России скончалась императрица Екатерина II. Ее сын Павел, занявший российский трон, желал во всем поступать наоборот. Он приказал Суворову вернуться.

Директория, впрочем, рано считала Австрию разбитой и готовой к миру, и поэтому неудачно выбрала время для переговоров. В Вене отнюдь не считали кампанию проигранной. Напротив, именно тогда там ожили надежды добиться решающего перелома в ходе войны. Армии французских генералов Журдана и Моро были отброшены эрцгерцогом Карлом за Рейн: им пришлось перейти к обороне. Против армии Бонапарта были подготовлены новые полки, вместе с ними армия Альвинци достигла 80 тысяч человек. Старый венгерский фельдмаршал был полон решимости взять реванш за Арколе. Альвинци шел на помощь осажденной армии Вурмзера, запертой в Мантуе.

В середине января 1797 года сильная армия австрийцев встретилась с 40 тысячами усталых солдат Бонапарта у Риволи. Битва длилась все те же три дня, и австрийцы были разбиты. Они бежали с поля боя, оставив в руках французов более 20 тысяч пленных. Массена был послан преследовать неприятеля.

Триумф Риволи поднял авторитет Бонапарта на недосягаемую высоту.

Через две недели сдалась осажденная Мантуя. Между делом Бонапарт покончил с папой Пием VI, который никакого участия в войне не принимал. Папа посылал к генералу старого кардинала Маттеи, который падал Бонапарту в ноги. Ничего не помогло. Пий VI был вынужден подписать мир в Толентино, условия которого были продиктованы Бонапартом: 30 миллионов франков золотом, картины, статуи — все это, разумеется, для отправки в Париж; отказ папы от Авиньона, легатств и провинции Конта-Венессен, передача порта Анконы французам… Затем, не теряя ни дня, Бонапарт двинулся на север, угрожая уже самим габсбургским владениям.

Спешно вызванный на итальянский театр военных действий эрцгерцог Карл был разбит Бонапартом в целом ряде сражений и отброшен к Бреннеру, куда отступил с тяжкими потерями. В Вене началась паника. Столице угрожало нашествие французов.

Гибель нескольких лучших австрийских армий, страшные поражения самых талантливых и способных генералов, потеря всей северной Италии, прямая угроза Вене — таковы были итоги кампании, начавшейся в марте 1796 года, когда Бонапарт впервые вступил в командование французами. Теперь в Европе гремело его имя.