Хозяйка серебряного озера

— Не продолжайте, — властно остановил мужчина, наконец-то, поняв кто перед ним. Вспомнились рассказы Алекса о могущественных северных ведьмах, которые плевать хотели на всемогущество мужчин. Этакие местные феминистки. Они почему- то представлялись Краснову здоровенными толстыми тетками навроде свихнувшихся на естественности бодипозитивщиц с небритыми подмышками, а тут такая фея, что мама не горюй. "Спортсменка, комсомолка, отличница" — хмыкнул он и вместе с волной тошноты и боли почувствовал мгновенный отклик симбионта — Алексу тоже было весело.

— Что? — настало время Софи тревожиться.

— Все в порядке, — бодро соврал Краснов, радуясь, что музыка закончилась. — Позвольте предложить вам руку… Исключительно в плане обеда, — глядя в удивительные аквамариновые глаза, невпопад закончил он.

— Ну если только, — позабыла о неловкости она, благородно приняв неудачную шутку заодно с приглашением.

***

Обед по случаю для рождения его величества Бартимеуса VII заслуживал отдельного упоминания. Вот уже много лет это не какое-то торжественно-мрачное поглощение пищи в парадной столовой за длиннющим столом, отнюдь. Но и не разудалый средневековый пир, тем более не разгульная оргия с повальной пьянкой и гетерами. Нет, некоторые элементы того, другого и третьего, исключая естественно куртизанок, в организации обеда просматривались. К примеру, роскошь, строгий порядок рассадки гостей, соответственно табели о рангах, музыка опять же.

Но атмосфера вечера, настроение, витающее в зале, были иными, более непринужденными что ли…

В Волшебных Чертогах — любимой зале королевы Анны Марии для гостей были накрыты небольшие, персон на шесть столики. Их изящная сервировка прекрасно гармонировала с общим убранством зала. Белизна тончайшего костяного фарфора перекликалась с цветом, облицованных парламским мрамором стен. Небесно-голубые нежнейшего оттенка скатерти и салфетки перекликались с лазурью куполообразного, расписанного облаками потолка. Позолоченные кривоногие стулья, столы и прочая мебель гармонировали с отделкой стен, представляющей из себя лес. Золотой лес, в котором раздавались негромкие звуки музыки… Оркестр был спрятан на замаскированных хорах, но кого это интересовало, по чести сказать.

В общем, Сан Саныч одобрил: "Георгиевский зал побогаче будет, но где Кремлевский дворец и где Аргайл…" "Хотя с Кусково вполне сравнимо" — вспоминал он дачу графов Шереметьевых ведя Маргаритку к одному из столиков. А то, что своим приглашением на обед лэри Карр задал дополнительной работы распорядителю бала и едва не довел до сердечного приступа церемониймейстера, герцог Ингарский во внимание не принимал. Не по чину.

— Прошу, — подвел он Маргаритку к одному из столиков, дождался пока лакей отодвинет стул для нее и только потом уселся сам. Дурнота против ожидания не прошла. Даже странно, ведь Алекс, держа слово, вновь затаился.

Софи осторожно присела на краешек стула, как заведено, взяла в руки салфетку, но разворачивать ее не торопилась — ждала появления их величеств. И правильно. Не прошло и пары минут, как лэри Карр пришлось подниматься с тем, чтобы поприветствовать августейшую пару.

 — Обойдемся без излишнего официоза, дитя мое.

Услышала замершая в глубоком реверансе девушка. Донельзя удивленная она подняла глаза, чтобы увидеть сияющего аки ясно солнышко именинника и его хмурую словно снеговая туча супругу.

— Лишний раз убеждаюсь, что вы, супруг мой, — настоящий отец своим подданным, — поджала губы Анна Мария.

— Как ты мудра, любимая и как прозорлива, — умилился Барти.

— Куда уж мне, — скромно опустила глаза королева.

У Софи, замершей в неудобной позе, если не сказать враскорячку, без привычки начали затекать ноги.

— И как скромна. Одно слово — голубица, — продолжил свою мысль король. — Просто сам себе завидую.

— А уж как я завидую брату, — бесстрашно склонился к ручке Анны Марии герцог Ингарский, героически гася разгорающуюся супружескую ссору. — Честное благородное слово, — серьезно посмотрел на невестку.

— Льстец, — все еще раздраженно отмахнулась та, но взглянув в побледневшее осунувшееся лицо родича сменила гнев на милость. — Оба льстецы, — милостиво улыбнулась братьям, позволила усадить себя за столик и только после этого кивнула Софи, разрешая подняться.

Именинника такое самоуправство не обрадовало, но он предпочел промолчать. Не стоило сейчас усугублять недовольство супруги, однако ее поведение необходимо обсудить. После. Наедине. А пока…

***

Софи плохо запомнила обед. Она что-то ела, пила и даже отвечала на вопросы. Наверное, внятно, потому что никто над ней не смеялся, пальцем не тыкал и глаз не закатывал. Хотя это еще ни о чем не говорит. Ведь за столом собрались воспитанные люди, которые могут обсудить ошибки, допущенные северной выскочкой, в другое, более подходящее время. Впрочем, такие мелочи не интересовали Хозяйку Серебряного озера. Все ее внимание занимал герцог Ингарский.