Хозяйка Судьба

Карл лишь молча кивнул и вышел вслед за нотарием в коридор, где уже суетились слуги, завешивавшие черным крепом окна и зеркала. В сущности, он вполне отдавал себе отчет, для чего идет теперь в Цэйр, так что ни смерть Дмитрия, ни это поспешное приглашение его не удивили, но вот нынешнее его ощущение себя во времени и месте оказалось для Карла вполне неожиданным. И дело тут было не в том, как и когда, обратился к нему старый нотарий, и даже не в том, что, как оказалось, Карл пришел к Дмитрию действительно в самый последний момент, когда даже самого короткого разговора между ними состояться уже не могло. Просто вдруг оказалось, что это не Дмитрий возвращает ему давний долг своей матери, а он сам, Карл Ругер, пришел в Цейр, что вернуть долг Евгению, Ребекке, и только что, на его глазах, испустившему дух старику, которого помнил еще младенцем.

«Долг… Долги…» — Произнес мысленно Карл и вдруг увидел свою жизнь совсем другими глазами. Дорога, которую он прошел — длинный путь от первого крика в предгорьях Высоких гор до Мотты Серайи — состояла не только из коротких шагов и длинных лиг, но еще и из мгновений и дней, встреч и расставаний. Однако, прежде всего, она состояла из слов и взглядов, поступков и действий тех людей, которые встретились Карлу на ней, которые встретили его, вышли ему навстречу, или ушли с его пути в сторону. И сейчас было бессмысленно спорить со своим безупречным художественным чувством, которое утверждало — «Должник!». Потому что так оно и было.

«Долг. Должник…»

Но всех долгов ему было уже не отдать. И целой человеческой жизни не хватит, чтобы вернуть все, что задолжал он за любовь и ненависть, дружбу и равнодушие, за восхищение его картинами и за смерть от его меча, за мгновения счастья и печали, за вдохновение и страсть, за хлеб и вино, за солнечные восходы и закаты, за запахи трав и цветов, за жизнь и смерть.

«Жизнь…»

Они поднялись по короткой винтовой лестнице и оказались в небольшом отделанном ореховыми панелями покое.

— Вас ждут, ваша светлость, — нарушил молчание Александр Ной, указывая на двери, находившиеся прямо перед ними. — А вы, господин, — сдержанно поклонился он Августу. — Могли бы обождать его светлость здесь.

— Так, — согласился Карл, коротко кивнув верному Августу, и направился к резным, покрытым потускневшей позолотой дверям, открывать которые, впрочем, ему не пришлось. Кто-то, по-видимому, услышав голоса, распахнул их ему навстречу.

— Здравствуйте, господа, — сказал он, входя в просторный зал, где, разбившись на небольшие группки, его ожидали около дюжины мужчин. Большей частью это были старики, но Карл заметил и несколько молодых лиц, среди которых было одно…

«Вот, что значит порода», — усмехнулся он, качая мысленно головой.

Никого из этих людей он не знал, хотя, возможно, кое кого из них встречал когда-то давно. Но в те времена они были молоды и не значительны, и узнать их теперь, когда они стали стариками, он не мог. Тем более, не мог он знать молодых, однако внук — «Или правнук?» — герцога Дорогана был так похож на того молодого дворянина, который пригласил Карла на первую встречу с Евгением, что ошибиться было невозможно.

— Вы ведь Дороган? — Спросил Карл, обращаясь к молодому человеку.

— Да, ваше величество, — низко поклонился тот. — Я герцог Давид Дороган. К вашим услугам.

— Я еще не император, — покачал головой Карл.

— Так станете им через несколько минут, — возразил герцог Дороган, рассматривая Карла с таким жгучим интересом, что не оставалось никаких сомнений в том, что он знает, с кем сейчас говорит.

— Стану, — согласился Карл. — Вы внук Карла Дорогана?

— Да, ваше…

— Не спешите, герцог, — остановил его Карл. — Вы герцог Дороган, а я герцог Герр. Пока мы можем говорить на равных. Когда умер ваш дед?

— Двадцать лет назад, — неожиданно усмехнулся Давид Дороган. — И он продолжал ненавидеть вас до последнего вздоха. Вы ведь это хотели узнать?

— Господа, — вмешался в их разговор невысокий и худой, как щепка, старик. — Простите, что прерываю ваш в высшей степени увлекательный разговор, — голос его скрипел, но интонацию циничной иронии скрыть было невозможно. — Но время не ждет. Вы не помните меня, Карл?

«Этому человеку я разрешил называть себя по имении…»

— Вы Нестор, — сказал Карл, видя, как проступают под маской старости давно забытые им черты. — Князь Ливен… Адъютант Льва Скомороха, не так ли?

— Благодарю вас, Карл, — улыбнулся беззубым ртом старик. — Приятно, что вы меня помните. Ныне я являюсь местоблюстителем престола, и поверьте мне, Карл, хотел бы перестать им быть, как можно скорее.

— Что я должен делать?