Хозяйка тайги. Сказки сибирских лесов

А у Берёсты, слышь-ка, дочка была, красавица белоликая, Матрёна. Походочкой плавной травку не колыхнёт, улыбнётся, ровно солнышко осветит, а уж песню затеет, то и соловей умолкнет, застыдится. Ну, знамо дело, подружились они с Надёжой. Он для неё то ковш-лебёдушку сделает, то кружечку-белочку, а то шкатулочку с дивным рисунком изладит. Да с прибауточкой всё, с улыбочкой. Девка-то подарочки берёт, в том зазору нет, и дружбу водит с пареньком, но себя держит правильно, лишнего не дозволяет. Оно и ясно, под отеческим оком строгим не разгуляешься больно. А по всему видать, что пришёлся Надёжа ей по сердцу. Вот скоро последние три годочка обучения минут, а молодец не знает, как сказать Матрёне, что люба она ему, жизни он без неё не мыслит. Улучил как-то момент и молвит:

– Ворочусь скоро, Матрёна, я домой, но как уйти, коли сердце моё здесь останется? Хочу упросить твоего батюшку отдать тебя мне в жёны.

– Что ты! – вскричала девица. – Ни за что отец на то не согласится! Ещё и тебя погубит! Отступись, Надёжа, не быть нам вместе.

Вскорости призывает Берёста ученика и поручает сделать картину, да такую, чтоб глаз не оторвать, не насмотреться. Тот кивнул и за работу взялся. Не выходит из мастерской ни на минуточку, ест, пьёт и спит там. Через полгода изготовил урок, картину на улицу вынес, мастера пригласил с поклоном. Вышел тот, огляделся и говорит:

– Где ж работа твоя, Берестяник?

Ученик помалкивает, рядом стоит, смотрит чуть в сторонку. Мастер тоже глянул туда. Берёзки вкруг, возле них дочка Матрёна стоит, глаза долу опущены, грустинка в лице. Берёста брови вскинул:

– Ты чего здесь, Матрёна? Али по дому дел мало? – та в ответ молчок.

Подошёл отец ближе, руку протянул к дочке, слово хотел молвить построже. Глядь, а то картина! Тут и позади голос Матрёны:

– Окликали, батюшка?

Берёста на дочь посмотрел, на картину, отступил назад и молвит ученику:

– Мастер! Надёжа-мастер отныне прозвание у тебя! Кончилось твоё обучение, возвращайся домой, радуй отца с матушкой и всех людей своим умением!

Надёжа поклонился до земли и говорит:

– Дозволь слово молвить, учитель!

Тот позволил.

– Многому ты научил меня, мастер Берёста, за то названным батюшкой прозывать тебя стану до последних дней. А позволь называть тебя батюшкой, как сердце того просит. Отдай мне в жёны дочь свою Матрёну.

Вмиг Берёста потемнел лицом.

– Не бывать этому! Не станет моя дочь простой смертной! Иди, Надёжа, подобру-поздорову, пока я не передумал! – рукой повёл, открылась тропка, старик парня туда и толкнул.

Не успел ничего понять Надёжа, как очутился у той берёзки, у которой когда-то выкликал Берёсту. Сел, заплакал – хотел судьбу связать с любимой, да видно не бывать тому… Тут его за плечо кто-то тронул. Оглянулся, а эта душа-девица, зазнобушка[20] Матрёна.

– Скорей бежим, – шепчет, – пока батюшка не спохватился!

Кинулись они вдоль бережка, да разве от Берёсты убежишь? Разгневался старик, окружил их берёзками, и дочь превратил в одну из них. А перед тем как исчезнуть, молвил:

– Попробуй теперь смастери из бересты! Одна из берёз твоя любушка! Начнёшь бересту снимать, тут она и повянет!

С той поры Берёста более никому не показывался, никого в ученики не брал, хоть и ходили смельчаки, кликали около берёз. Та берёзка, что на яру, среди лета лист скинула. На село мор напал. Ушли люди с того места. Надёжа долго бродил в роще. Подойдёт, бывало, к дереву, потихоньку дёргает бересту и смотрит во все глаза – а ну как это Матрёна?

Так и не нашёл зазнобушку свою, бобылём[21] остался. Изделия его на всю округу славились, а картины так из больших городов купцы приезжали скупать. Говорят, большущих денег стоили! Ну, Надёжа шибко за деньгой не гнался, много раздавал тем, кто нуждался. Самому на хлеб, одёжку хватало и ладно! А в картинках всё больше девчоночку изображал, Матрёну свою, и берёзки, знамо дело, вокруг.

Роща, где Берёста дочку спрятал, нетронутой стоит. Нельзя там ни бересту брать, ни дерева рубить. Заповедное место!

А Надёжа учеников брал, да толку мало было. Побудет у него мальчонка неделю-другую и домой бежит. Надёжа токмо брови хмурит:

– Нет, – говорит, – никакого расположения у мальца к бересте!

Один лишь вроде бы и сумел перенять науку ту. Да недолго зажился! Задурила ему голову девчонка приезжая, потерял он мастерство, а с ним и жизнь свою. А Надёжа длинную жизнь прожил. Уж совсем белым стал, что лунь[22], а всё с берестой нянькался. Умер он в одночасье. Нашли в рощице, а рядом берёзка, ветром сломленная. Говорят, что это Матрёна. Не захотела, вишь, без дружка милого на белый свет любоваться. Вот оно как!

Нянюшка Лада