Хозяйка тайги. Сказки сибирских лесов

– Сходи ввечеру[36], – не отстаёт хозяйка, – как-никак, день Купалы! Вот и сарафан я тебе приготовила, и рубашку.

Сарафан-то, не пожадничала хозяйка, новый подарила. Беленький, а подол затейливо оранжевым вышит. И сорочка белейшая с такой же вышивкой.

Приоделась девушка, косу лентой украсила и вышла к столу. Все ахнули, как Дарьюшка хороша в обновах. Да и лицом пригожа!

Пришла она на взгорок, где костёр палить собирались, а подойти боится. Краешком обошла, цветочки на лугу собрала, венок сплела. На голову веночек надела, песенку завела негромко о милом дружке. После к реке подошла, венок на воду опустила да и молвит:

– Я веночек носила, в нём любви моей сила, пусть укажет милого – ни святого, ни злого, а для меня дорогого! Он защитником станет, никогда не обманет, душу лаской согреет! Пусть придёт поскорее!

Сказала так и за веночком по бережку идёт, посматривает. А веночек вдруг закрутило течением да в камыши кинуло. Обидно Дарьюшке. Не видать ей судьбы ладной. Глядь: из камышей птица взметнулась, на дерево села, смотрит на девушку. «Да это же кукушка!» – опешила нянька. А та в ответ:

– Ку-ку!

За спиной засмеялись:

– Свезло тебе, Кукушкина дочь! Вместо парня матушку нашла!

Слёзы у Даши так и брызнули, ринулась она в лес, не разбирая дороги. А над головой птица летит и кричит без устали ненавистное «ку-ку». Пала девица на траву и горько плачет. Тут её по плечу нежно погладили. Вскинулась Дарья:

– Кто здесь?

Глядь, а то женщина. Платье на ней зелёное с белыми разводами, блестит, ровно гладь речная. Убор головной в жемчужинах крупных, туфельки мягкие на ногах, и смотрит ласково.

– Не бойся меня, – говорит она, – я тебе зла не сделаю! А то и помогу, коли захочешь.

– Как звать-величать? – шепчет Даша.

– По-разному люди кликают, – улыбнулась в ответ красавица, – защита я сиротам да брошенным детям. Вот кукушкой летаю, выглядаю тех, кто нуждается в любви да ласке.

Скумекала тогда Даша, кто перед нею стоит. Спужалась[37] малость, не без того, но не молчит, разговор держит:

– Спасибо, Матушка, на добром слове! – поклонилась ей до земли. – Хотелось бы мне найти парня, чтоб стал мне любимым и защитником. Помоги, сделай милость!

– Ладно! Так тому и быть! Иди к костру, не бойся, смело прыгай. Там и найдёшь своё счастье.

С тем и пропала начисто. А Дашутка поднялась и пошла на взгорок. Костёр высокий горит, вокруг парни с девушками ходят, песни поют. Потом разбежались по сторонам и стали скакать через огонь. Кто парой, а кто в однова[38]. Дарья тоже не сробела, прыгнула. Смотрит, а навстречь ей парень летит в прыжке и нельзя увернуться никак. Замерла душа у неё от страха. А паренёк руки к ней тянет. Даша и ухватилась за них! Как только встретились их пальцы, тут же они превратились в птиц и взметнулись высоко в небо.

– Лебеди! – так все и ахнули вокруг.

Пара покружилась над костром и пропала из виду. Трифону с Дорофеей, знамо дело, всё обсказали до тонкостей. Те и вовсе обомлели. За детьми посланница Матушки пригляд вела! А они вон с ней как обошлись… Не вышло бы худа! Стали думать, как найти Матушку, а она возьми да и покажись. Отворились ворота настежь, идёт к ним красавица, трава под ней не колышется, а поверху пара лебедей кружится. Оробели хозяева избы, на колени пали. Принахмурилась Лада, молвит попросту:

– Что коленки-то бить попусту, былого не вернуть! Сироту в дом взяли, за то вам хвала. Токмо в сердце своё вы её не впустили, за приблуду[39] держали. А разве такой завет дан был? Чего спужались? Обиды от меня не будет, сами себя наказали – вместо любови тяготу взрастили, эту лямку вам и тянуть.

Повернулась и со двора вышла, кукушкой вспорхнула в небо.

Дарья получила то, что загадывала – преданного и любящего супруга. Лебеди-то, сами ведаете, до чего верны друг дружке. Пару находят на всю жизнь! Видали люди после этих лебедей. У лебёдушки на шее полоска виднелась, ровно бусы у девушки. А ещё сказывали, что кончики крыльев у птиц были чёрными. Видать, опалил костёр любви, когда соединились пальцы их рук.

Людям Матушка цветок оставила – кукушкины слёзы, напоминание о сиротской доле. На цветок тот глянешь, и душа заходится, до чего хорош! Помнить надобно токмо, что, когда мать разлучается с детьми, сама сиротой становится на всю оставшуюся жизнь.

Зыбка для дочери

Старики сказывали, что в старину сама Лада посылала людям в подмогу своих сподручных. Сейчас поведаю, а вы сами судите – правда это или нет.

У Терентия хозяйство крепкое было, но имелась у мужика чудинка одна – любил пробовать что-то диковинное. Поехал на ярманку как-то и прикупил двух курей. Сказывали, что те на особинку были, пёстренькие, и бормотали не обычное «ко-ко», а будто одна вопрошала: «Кто-кто?», а другая – «Как так?» Петуха они не признавали, за вожака держали Терентия и повсюду за ним бродили по двору, а потом и за ворота увязывались. Народ над мужиком похохатывал, тот отмалчивался, а куры бежали рядом и возмущались: «Кто-кто? Как так?»