Хозяйка Талеи

— Я, пожалуй, больше никому связь устанавливать не стану. Во всяком случае, пока не узнаю о свойствах печати больше.

— Из-за Латама?

— Ему выжгло горло с одного глотка! Не имей он поддержки духов предков, не пережил бы ритуала, а ведь он — старейшина, один из сильнейших. Не хочу рисковать.

— Оправился он довольно быстро.

— И тем не менее, — тряхнула головой госпожа. — Мы получили слишком щедрый подарок, слишком большой кусок. Как бы им не подавиться.

— Хастин что говорит?

— Он в восторге! Дай ему волю, запер бы меня в лаборатории.

Вампирессы понимающе переглянулись. Прекрасно соображавший колдун — во всяком случае, в политике он разбирался неплохо и при случае мог дать хороший совет — становился совершенно невменяемым, едва дело касалось любимой работы. К счастью, Селеста принадлежала к тому крайне узкому кругу лиц, в отношении которых Хастин не осмеливался быть назойливым. Понимал, что требовать от предводительницы чего бы то ни было чревато непредсказуемыми последствиями.

К Медее чернокнижник тоже не приставал. Боялся ее способностей скандалистки.

— Ладно, я пошла собираться, — поднялась с кресла красавица. — Надо подготовиться к своей первой дипломатической миссии.

— Насчет дипломатической согласна, — улыбнулась Селеста, — но почему же первой?

— На таком уровне, да еще практически официально, — именно первой. — Медея покрутилась перед зеркалом, с удовлетворением любуясь облепившим идеальную фигуру провокационным платьем. — Это тебе не мелких приграничных вождишек по указке очаровывать! В Цонне парочкой соблазнений не обойдешься — там люди с совсем другой подготовкой, у них с детства хладнокровие воспитывают. Их улыбками не обманешь… Все, я побежала.

Она была счастлива. Порывистая и взбалмошная, Медея острее прочих страдала от наложенных смертными рамок. Необходимость подчиняться людям просто бесила ее, хотя по сравнению с другими восставшими устроилась она неплохо. Но одно дело — слушаться старшую сестру или действовать в рамках неких высших, естественных законов, и совсем другое — выполнять приказы цедящих через губу слова чиновников от разведки. Красавица признавала необходимость режиссера, но требовала от него компетентности. Теперь, хвала Темному, она перестала зависеть от дилетантов!

Селеста проводила взглядом сестру, еще немного посидела, бездумно любуясь танцем пламени в очаге, и тоже встала. Время не ждет. Нерешенных вопросов масса, каждый или почти каждый требует ее участия, проблемы множатся с умопомрачающей скоростью. Она пытается перебросить часть на помощников, но у тех своих хватает. Кроме того, некоторые решения может принять только она.

Например, как использовать бывшую территорию Академии. Людям и вообще живым она теперь совершенно недоступна, однако нежить какое-то время способна там существовать. Не очень долго. Кажется, «малое благословение», ритуал, показанный темными жрецами и связывающий Селесту уже с тремя старейшинами, увеличивает срок пребывания в проклятом месте, но это еще нуждается в проверке. Интересно, что смертные сделают с зоной, затронутой проклятием? Вроде бы собираются огородить стеной. Сейчас они немного успокоились, а поначалу вообще планировали город переносить. Потом прикинули, сколько перенос стоит, другие заботы навалились, да и границы сферы не меняются — скорее всего, действительно обойдутся полумерами. Имитируют видимость деятельности, сами себя обманут.

А ведь там, в центре, Тьма. Бездна. Еще одна сфера, не более четырех метров в диаметре, абсолютно черная и неподвижная. Разрыв пространства, заключенный в оковы сложнейшей магии, даже приближаться к которому страшно. Наложенную на разрыв печать снять сложно, но можно, и ее предупреждали, что в мире есть существа, обладающие нужными знаниями. Или тот же Хастин, с его неуемной тягой к экспериментам? Нет, пока не найден способ дополнительно защитить печать, никого внутрь приводить нельзя.

Хотя колдун сейчас с головой погрузился в другой проект. Жизненно важный для всего вампирьего рода.

Талейские катакомбы давно превратились в вотчину восставших: без особой надобности и разрешения на нижние уровни люди спускаться не решались. Вполне естественно, что для удобства пользования основные маршруты укреплялись, очищались от мусора, иногда даже прокладывались новые. Причем последние маскировались с помощью разных ухищрений. С началом известных событий карты подземелий, хранившиеся в архивах разведки, удалось похитить или уничтожить. Короче говоря, восставшие считали нижние пути относительно безопасными и старались использовать их по максимуму. Поэтому нет ничего удивительного, что по дороге в логово Хастина госпожа дважды встречала спешащих куда-то сородичей, при виде нее почтительно замиравших, а после смотревших вслед благоговейно-обалдевшим взглядом.