Хозяйка Талеи

— Прекрасным мой лик перестал быть лет тридцать назад, — самокритично заметила восседающая на невысоком престоле старуха. — Во всяком случае, именно тогда меня последний раз пытались соблазнить не ради должности или денег. А вот вы, госпожа Медея, выглядите все той же красавицей, как и в момент нашей первой встречи… Да и с покойной матушкой вас спутать немудрено.

Рания тихонько захихикала над шуткой, сидевшие у стены две фрейлины прикрыли лица веерами. Этикет не позволял в открытую выражать чувства, самоирония тоже не поощрялась, но принцесса давно стала выше условностей. Зато ее молодые помощницы, судя по слегка напряженным позам и усилившейся резкости движений, намек госпожи оценили и теперь нервничали. Видимо, наслушались страшных сказок про восставших.

— Ушедшая в лучший мир матушка была бы счастлива знать, что благословленная повелительница помнит о ней, — почтительно ответила Медея, еле заметно улыбаясь. — Она всегда гордилась знакомством с царственной особой. Воистину судьба ее сложилась удачно, ибо смысл жизни подданного заключен в служении вышестоящим. Смогу ли я, недостойная, в чем-либо сравниться с ней?

— А вы постарайтесь, — с серьезным видом предложила принцесса. — Обещаю, попытки будут оценены благосклонно.

— Сердце мое разрывается на части при виде такой милости! — воскликнула вампиресса, театрально заламывая руки. Охраннику стены переступил, всем видом излучая недовольство, но на него никто не обратил внимания. — Доброта повелительницы даже среди равных сияет подобно звезде на ночном небосводе. Кто, как не она, заслуживает быть увековеченной в памяти потомков? Разве не ее совершенные черты должны служить символом человеколюбия и сострадания к недостаткам ближних, коих лишена она сама?

Рания удивленно вскинула брови домиком.

— Полагаете, мне требуется еще один портрет?

— Краски и холст не в силах передать все величие посланницы богов, — бодро заверила ее Медея. — Только камень. Благо есть мастер, достаточно искусный для того, чтобы осмелиться изваять облик благословленной.

— Вот как? И кто же этот неизвестный камнерез?

— Сеисан из Солдовы. Он еще молод, но успел прославиться украшением храма Танцующих Птиц и работой над убранством дворца барона Токори.

— То есть еще и архитектор.

— Его работы как скульптора намного более интересны, — тоном знатока отметила красавица. — Именно в таком качестве я и осмелилась представить его повелительнице, если будет на то ее воля.

— Почему бы и нет, — слегка пожала плечами принцесса. — Не готова говорить о собственной статуе, но недавно Сын Моря — да правит он тысячу лет! — подарил мне дворец в Цонне. Зданию требуется ремонт. Приводи своего мастера — возможно, я предложу ему работу.

Вампиресса опять хлопнулась лбом о пол.

— Нет мне прощения! Недостойная забыла упомянуть, что несчастный Сеисан трудами завистников заключен в узилище по обвинению в растрате! Подлые ничтожества, не способные оценить глубину его таланта, отказываются выпустить творца на свободу. И это несмотря на то, что я погасила все долги! Говорят, они обратились за помощью к господину Лаару, — попутно подпустила она шпильку, памятуя о полученном наставлении пакостить начальнику Тайной стражи где только можно. — И тот, неизвестно по каким причинам, счел возможным игнорировать закон.

— Ну это не проблема.

Повинуясь знаку, одна из фрейлин быстро набросала на дорогой «тигровой» бумаге несколько строк. Рания прочла записку, подписалась, после чего другая фрейлина поставила печать и с легким поклоном передала документ Медее.

— Отдайте приказ начальнику тюрьмы, приводите вашего протеже в порядок и ни о чем не беспокойтесь.

— Милосердие повелительницы не знает границ!

— Пустое, — отмахнулась старуха. — Может, вы желаете сосватать мне кого-то еще? Не стесняйтесь, спрашивайте!

— Увы, мессена, — вздохнула восставшая. — Больше нет никого, кого я осмелилась бы вам рекомендовать. Обычных же ремесленников в Цонне хватает и, насколько нам известно, скоро станет больше. Значительно больше.

— Вы полагаете?

— Уверена в этом.

Рания задумалась, разглядывая собеседницу, затем сделала отпускающий знак рукой. Повинуясь жесту, фрейлины торопливо удалились в соседнюю комнату, следом за ними с явной неохотой вышел телохранитель. Принцесса и восставшая остались наедине.

— Мои ближайшие помощники принесли Клятву Незыблемой Преданности и не способны предать, но лучше не искушать их без нужды. Я правильно понимаю — вы желаете мне нечто поведать?

Без лишних глаз они могли позволить себе некоторые отступления от этикета, поэтому Медея просто кивнула в ответ.

— Моя старшая сестра встревожена. Многие признаки указывают на грядущие нестроения. Ходят слухи о готовящемся мятеже…

— О возможной смене правителя разговоры идут давно, — хмыкнула старуха. — Однако что-то никто не торопится перейти от слов к делу. Хотя если мой племянник не одумается и не сменит политику, его перспективы сохранить трон, чашу и зеркало станут призрачными. Вам-то чего волноваться? Восставшие доказали свою полезность династии.