Хозяйка Талеи

Двое гвардейцев, повинуясь жестам, вернулись во двор и начали осторожно взбираться по стенам. Первыми начнут действовать они. Постучат, пошумят, сделают вид, что собираются ворваться в проемы заколоченных окон. Отвлекут внимание, позволив основной группе выиграть несколько драгоценных мгновений. И только тогда, когда услышат шум схватки, действительно попытаются залезть внутрь или, при необходимости, попробуют задержать нашедшую способ ускользнуть дичь. Оставшиеся трое, не демонстрируя ни малейших признаков нетерпения, принялись ждать.

Замедленное сердцебиение. Дыхание, сочащееся тоненькой струйкой. Расслабленные мышцы, в любой момент готовые взорваться вихрем стремительного движения. Слегка склоненные головы, чутко вслушивающиеся в малейшие шорохи, ждущие сигнала о начале штурма. Скоро, уже скоро… Ну же!

Латам не смог бы объяснить, почему он избрал именно то мгновение. Просто кто-то неизмеримо древний и дикий, не умеющий рассуждать, но умеющий действовать, толкнулся изнутри: «Пошел!» И восставший взлетел вверх по лестнице, лишь кончиками пальцев ног касаясь не успевающих затрещать ступеней, чувствуя, как сзади так же легко и стремительно рвется за ним Вантал. Прикрывавшая вход на чердак крышка люка сорвалась с петель от вроде бы невесомого хлопка открытой ладонью, отлетела в сторону и еще не успела упасть на пол, как Латам ворвался внутрь.

Вообще-то цели распределяли заранее, но планы, по обыкновению, не выдержали испытания реальностью. Оба чужака, хоть и отвлеклись на непонятные шебуршания за окнами, встретили гвардейцев во всеоружии. Первый, высокий мужчина в коричневом плаще из грубой ткани, сразу попытался резануть Латама широким коротким клинком по шее, рассчитывая при удаче перерубить позвоночник и тем самым окончательно упокоить противника. Его напарник, обладатель роскошного глубокого шрама через все лицо, поступил иначе. Он подхватил валявшийся на полу кусок балки и, крутнувшись волчком, бросил его в сторону люка, пытаясь таким образом перекрыть путь другим штурмующим. Частично его попытка удалась: хотя Вантал успел попасть на чердак, идущий следом Реджи был вынужден остановиться, пропуская тяжелое бревнышко над собой и теряя темп, а затем сдвигать помеху в сторону.

Наполовину удачная попытка заблокировать вход стала последним успехом чужаков. Латам, резко прогнувшись назад, пропустил тесак над головой, одновременно отмахиваясь коротким клинком на уровне живота. Он тоже промахнулся, но своей атакой заставил противника отступить. Тот сделал шаг назад, готовясь нанести новый удар. Восстановивший равновесие Латам не дал ему такой возможности, резко, словно хлыстом щелкнул, рубанув по чуть открывшемуся запястью. Кисть с зажатым в ней тесаком упала на грязный пол, рот плащеносца раскрылся в беззвучном крике, но издать хотя бы один звук враг не успел — неплохо знакомый с повадками Медеи рыцарь вбил кулак свободной руки ему в лицо, кроша челюсть и зубы.

Дела у Вантала шли не так хорошо, но не потому, что его противник оказался слишком силен, а из-за избранной тем тактики. Говоря по-простому, второй чужак попытался сбежать. Он рванул прочь от напавшего на него гвардейца и наверняка успел бы вышибить закрывавшие оконный проем деревяшки собственным телом, не получи броска ножа в спину. Особого вреда посеребренное лезвие ему не нанесло, но заставило споткнуться и слегка сбило направление бегства. Воспользовавшись секундным замешательством шрамолицего, Вантал в полупрыжке-полупадении отсек ему ступню, как сжатая пружина подхватился с пола и ударил рукой в висок. Череп хрустнул, потерявший сознание чужак с хрипом рухнул на спину.

Прикрывавшие окна доски с треском отдирались от стен и летели вниз, в образовавшиеся дыры лезли оставшиеся на прикрытии члены группы, но особой нужды в их помощи не было. Израненных пленников уже вязали специально подготовленными веревками. Заодно, страхуясь от неожиданностей, на каждого нацепили блокирующие магию амулеты и влили в горло по флакону ослабляющей настойки. Допрашивать не стали, хотя по уму и следовало бы — во-первых, самокритично признал Латам, они слегка перестарались, и разговаривать «языки» сегодня точно не смогут, а во-вторых, до восхода солнца оставалось всего ничего. Сама поимка заняла секунд тридцать, зато готовились к ней не меньше часа.

Наученные горьким жизненным и после-жизненным опытом, восставшие никогда не имели четко выраженного центра власти (если не считать таковым центром весь привольно раскинувшийся многотысячный город). Каждый старейшина обустраивал себе убежище по вкусу, к нему непроизвольно тянулись подчиненные, связанные с ним смертные, поблизости устраивались различные хранилища, архивы и тому подобные бытовые помещения. В таких подземных комплексах, неплохо укрепленных, жили и вели дела, обучали молодняк и проворачивали крупные сделки, встречались с союзниками. И здесь же, на самых низких уровнях, в импровизированных тюрьмах содержали плененных врагов.