Хозяйка Валгаллы

Бог войны был крайне вежливым человеком.

– Я призываю тебя, великий Один! Лесовики вновь подняли головы, тревожат наши селения и забирают жизни наших дозоров. Богиня Табити угрожает нашим рубежам, варяги предпочитают умыкание рабов честной соляной мене. Война снова прокралась на земли сварожичей. Славяне нуждаются в твоем великом даре, великий Один. Приходи и одолей наших врагов!

– В мире славян много сварожичей, – ответил Викентий. – Когда я сидел на победном пиру, выше меня нашелся не один десяток мест, и ни одного ниже меня. Пусть сии великие боги оторвут свои задницы от скамеек, пойдут и сразят врага!

– Но они не воины, Один! Рожден сражаться ты!

– Но разве это справедливо, великая, – развел руками Викентий, – когда первыми считают одних, а на смерть поднимаются другие? Тот, кто называет себя старшим, первым в роду, обязан быть первым всегда и везде! И в пир, и в мир, и в добры люди. Тот, кто сидит во главе родового стола, должен идти первым и во главе родовой рати! И только тот, кто первым встречает на грудь вражеское копье, имеет право первым сесть за победный стол!

Дружина Одина при этих словах одобрительно загудела.

– Ты позоришь себя сими словами, великий Один! – сверкнула глазами богиня. – Где твое уважение к родителям? Где твое уважение к старшим?!

– Оно в десятках ссадин на этой кирасе, великая Макошь! – ударил себя кулаком в грудь Викентий. – Ради покоя старших я сражался насмерть, я проливал кровь, я не жалел своей жизни! Но где их уважение, богиня?! Где уважение к тому, кто сохраняет их, ваши жизни! Как вы можете держать бесправным и нижним того, в чьих руках ваши судьбы?

– Но ты самый младший в роду, Один! – возмутилась правительница. – Когда у тебя появятся свои дети и внуки, когда ты войдешь в достойный возраст, когда наберешься опыта, тогда ты тоже заслужишь право сидеть среди достойных!

– Мои успехи, Макошь! Мои победы! Разве это поступки младшего, неопытного?

– Дети Сварога признают твои победы! И именно поэтому призывают на войну тебя!

– С радостью, великая! – согласно кивнул Викентий. – Но тот, кто первым идет в битву, должен быть первым всегда и везде!

– Это невозможно! – заиграла скулами Макошь. – Ты младший! Это мы призвали тебя в наш мир! Ты наш потомок! Ты должен подчиняться! Ты обязан следовать нашим обычаям, а не менять их!

– Да боже упаси! – громко рассмеялся бог войны. – Я не собираюсь менять ваши правила. В чужой монастырь не лезут со своим уставом. Я не собираюсь менять ваш мир. Я просто уйду из него! Я создам свой мир, мир чести и справедливости! Мир, в котором людей станут судить по их поступкам, а не по рождению, где первыми становятся те, кто совершает подвиги и поражает товарищей своей отвагой, а не те, кто раньше увидел свет или кому повезло с родовитыми родителями!

– Слава Одину! Слава победителю! – В дружине речь предводителя вызвала бешеный восторг. – Мы дети войны! Мы братья по оружию! Слава великому Одину!

– Ты должен сражаться за сварожичей, несчастный! – сжала кулаки великая Макошь. – Это мы породили тебя, призвали, выбрали! Ты наш! Ты мой!

Взгляд всемогущей древней повелительницы сделался твердым и холодным, упершись Одину в глаза, – как вдруг богиню ударило встречной болью, словно она с разбега врезалась в камень.

– Сия гостья наводит на тебя порчу, супруг мой, – встала сбоку и на шаг впереди бога войны крупная женщина грубоватого телосложения, с чеканными чертами лица. – Пожалуй, я накажу ее бледной немощью.

Впервые в своей жизни великая Макошь столкнулась с чарами сильнее ее собственных. Она явственно услышала, как лопаются нити ловцов заклинаний, как растрескиваются камни ее оберегов, как желтеют и ссыхаются костяные талисманы, не выдерживая напора чужой воли. Еще немного, и она останется с этой женщиной лицом к лицу, воля против воли, сила против силы. Между тем соперница была темной – Макошь не видела в ней сияния, не различала даже искорки божественной силы! Магия незнакомки была чужой, неведомой. Мертвой ма-гией.

В душу повелительницы центра мироздания закрался страх. Но внешнее спокойствие она сохранила.

– Ты встал на путь измены, сварожич Один! – сурово произнесла она, развернулась и вошла в ворота крепости.

Ей в спину неслись восторженные вопли дружинников, восхваляющих своего повелителя. Спасибо хоть – не угрозы и проклятия хозяйке Вологды.

– Моя супруга, неотразимая Фригг! – обняв жену левой рукой, вскинул правую великий Один. – И попробуйте сказать, что я ошибся в выборе!

– Слава Одину! Слава великой Фригг! – тут же отозвались воины.

– Думаю, хватит уже треугольнику на моей кирасе пребывать в одиночестве! – сказал жене Викентий. – Завтра пойду в город и прикажу нанести себе на грудь второй, сплетенный с первым. Пусть будет два, в мою и твою честь!

– Когда закончат, я заговорю твои доспехи от всякого зла, – сухим тоном распорядилась русалка. – У твоих людей выдохлись почти все амулеты. Их тоже нужно восстановить. И я выполню просьбу твоей Валькирии.

– Какую? – переспросил бог войны.