Хозяйка волшебной лозы

Глава 45

После Овьедо артисты решили делать остановку на зиму. Маноло объяснил мне, что дожди уже зарядили надолго, дороги небезопасны, и до праздника перелома зимы нужно где-то переждать сырое и холодное время.

– Обычно мы в богатом загородном доме местечко подыскиваем или в городе у знатного синьора сараюшку какую занимаем, – рассказывал он, выплетая веревку для своего выступления. – Тут главное наткнуться на синьора доброго и нежадного. А то было дело, мы у одного гостевали, так он днем заставлял по хозяйству работать, а вечером еще и людей его развлекать! Еле выдержали до морозов, а там уж сбежали в столицу на праздники. И то ночью уходить пришлось – очень уж не хотел он столько дармовых работников отпускать!

Я прыснула. Сомневаюсь, что акробаты, силачи и музыканты были дармовыми работниками, все же поесть и выпить все они любили. Но холодный проливной дождь заставил и меня мечтать о теплом доме и жарком камине, полном огня.

Старшина между тем направлял караван совсем не в столицу. Это мне тоже объяснил Маноло. В столицу артисты поедут на празднование новогодья, а вот сейчас, в октябре-ноябре, лучше переждать непогоду там, где едва закончился сбор урожая. Времечко сытное, хлебное и веселое.

– В сараях и амбарах устраивают танцы, – рассказывал мне акробат, кутаясь в тяжелый мокрый плащ. – Вдовушки варят ячменное пиво, делают наливки и настойки. Семейные пекут пироги, варят густую сладкую кашу и угощают всех – даже артистов, угодивших в их деревню в период дождей. Примета у них такая: накормишь бродягу, и следующий год будет урожайным.

Я успела помечтать о пирогах и каше, продрогнуть, погреть руки керамической грелкой и снова продрогнуть, когда старшина наконец приказал сворачивать к едва видному впереди строению.

Это и впрямь оказался пустующий амбар. Даже не очень целый. Соломенная крыша была такой старой, что с нее капало, но утоптанный земляной пол был почти сухим, а стены отлично защищали от ледяного ветра и сырости.

Коней распрягли вытерли, надели им на морды мешки с зерном и отвели бедолаг в соседний амбар. Тот был еще плоше, но вполне сгодился для коней и фургонов.

В нашем же амбаре старшина приказал ставить шатер для выступлений. Маноло, обрадовавшись, побежал помогать, а меня позвала к огню Арлисса. Девочка куталась в тяжелый ватный халат и крутилась у огня, помогая старухе готовить похлебку.

Да, огонь развели прямо в амбаре, выкопав в земляном полу яму. От сырых дров стелился густой дым, многие кашляли, но никто не жаловался. Горячая еда – залог выживания в такую погоду!

Как только установили шатер, старшина погнал мужчин протирать реквизит и тренироваться. К этому времени промокшие трико успели слегка нагреться у костра, но все равно натягивать влажную ткань было, наверное, неприятно. Парни морщились, но не возражали.

– Разве нельзя потренироваться в нательных рубахах? – шепотом спросила я у Арлиссы.

– Сейчас местные придут, – со вздохом пояснила девочка, – будут смотреть, зубоскалить. Девки явятся, надо перед ними покрасоваться.

Я с легким недоумением взглянула на нелепый наряд танцовщицы, и та понурилась:

– А мне Микаэле не разрешает красоваться. Сказал, если буду тренироваться, чтобы к фургонам шла. Туда не сунутся, там Дженеро на охране стоит.

Поразмыслив, я зауважала старшину еще больше. Он берег всех своих актеров, но женщин – особенно. Маленькая танцовщица оказалась права – вскоре в амбар потянулись местные. Кто просто поглазеть, кто поболтать с матерью старшины. Старуха давала советы, гадала по руке, а порой совала молодкам какие-то травы. Я, закутанная по самые глаза, ничьего внимания не привлекала – мешала похлебку и крепкий отвар из подмороженных осенних плодов, похожий на компот. Потому и услышала разговор одной поблекшей селянки со старухой.

Женщина пришла за… ядом! Она плакала, жалуясь на мужа, признаваясь в своем желании отравить его.

Мария выслушала ее жалобы, помолчала, посасывая мундштук своей трубки, а потом сказала ей:

– Вот, что, молодка. Я дам тебе яд, самый сильный, какой у меня есть. Твой муж умрет сразу!

Я замерла, боясь шевельнуться, а старуха продолжила:

– Только с одним условием. Ты сейчас пойдешь домой, сваришь себе сладкую красную кашу и съешь ее так, чтобы никто не узнал. Если у тебя это получится, завтра приходи, дам яд!

Молодка даже рыдать перестала! Задумалась, кивнула и отошла. Тогда я отмерла, помешала варево и накрыла крышкой.

– Иди сюда, Кати, – старуха прокашлялась и позвала меня ближе. Я, робея, подошла. – Слышала?

– Слышала, – призналась я.

– Нет у меня яда, – усмехнулась тонкими губами мать старшины, – но дуре этой кое-что показать надобно. Завтра, как придет, ты поближе ко мне держись. Узнаешь, зачем я ей такое задание дала!