Хозяин

— Ну, здесь большая разница. Одно дело быть потомком Хозяина, пусть даже очень дальним. А другое дело — получить Его способности и могущество. А может быть, быть самим Им. Никто не опроверг того, что Хозяин проживает жизни простых смертных. И внезапно объявляется. Теперь ты понимаешь, почему к тебе такое внимание. А вдруг ты и впрямь Он. Все, понимаешь, сомневаются, но и боятся. У Хозяина все бразды правления в руках, только ему подчиняются пилигримы. И больше никому. Они теперь носятся с идеей, что Хозяин нынче забыл самого себя и его надо срочно найти и вернуть ему память. А иначе какие-то катаклизмы будут. Ерунда, в общем.

Из зала внизу донеслись аплодисменты. Лина, посмеиваясь, пояснила:

— Это Виктор закончил. Помнишь, пожилой мужик с сединой. Он у нас лучший бард. Сам пишет песни и сам музыку сочиняет. А мы должны пестовать его талант и каждый раз добросовестно слушать.

— А мне в общем-то понравилось, — сказал Лука.

— Кончай свистеть. Я что-то не заметила, чтобы ты его слушал. Хотя, по мне, так он ничего, песенки хорошие.

Аплодисменты стихли, и снова через открытую дверь стал доноситься равномерный гул голосов и мягкая музыка, не мешающая общению приглашенных. Луна ненадолго спряталась за тучку, и море, серебрившаяся внизу, растаяло во мраке.

— Как это так получается, что здесь у вас и море, и река, и лес. Из дома, где я поселился, такой лес виден! Как это море. Я не понимаю.

— Ну ты даешь! С тобой забавно, если, конечно, не свистишь, — засмеялась Лина.

— Я не понимаю, — повторил Лука.

— Ну ладно, потом покажу. А то будет неинтересно. Давай теперь пойдем ко всем. А то мне устроят, что я виновника торжества увела. Арнольдик что-нибудь обязательно придумает, чтобы вывести тебя на чистую воду. Да и у других голова болит: никто не хочет прогадать и принять тебя не за того.

Лука подошел к стеклянной перегородке и посмотрел вниз. Кое-кто из приглашенных косил в его сторону.

— А что будет, если я не оправдаю ваших надежд? — спросил он, с какой-то даже враждебностью рассматривая людей внизу.

— Тогда ты будешь одним из нас, только и всего. И будешь так же, как и мы, подыхать со скуки.

— А если…

— А если ты тот, чье появление предсказано Творцом, то Хозяин попытается тебя убрать. Двум Властителям на одной Земле тесновато.

— Как ни поверни, везде плохо, — усмехнулся Лука.

— Ну почему же. Я же говорю, что ты вполне можешь быть Хозяином. Или спящим Хозяином, как говорят пилигримы. Только все это чушь! Это все пилигримы, гады, выдумывают. Только вот Арнольдик сомневается, — засмеялась Лина. — Очень сомневается. Арнольдик обижен на судьбу за то, что она никак не выделила его самого в глазах других. Вот он и старается сам выделиться, как может, конечно. Ну, пойдем вниз. А то наше отсутствие могут неправильно понять.

Глава 51

Хоть зал был и в самом деле очень большой, людей собралось не меньше тысячи, так что было тесновато. Лина помогала Луке пробираться сквозь это человеческое море, проявлявшее такой явный интерес к нему. Он не понимал, куда они идут, но и стоять на месте смысла не было: сразу же кто-то начинал разговор. И все говорили какими-то намеками, понятными каждому, но не Луке. Впрочем, он тоже начинал потихоньку постигать некоторые темы, волнующие здешних обитателей.

Его остановил сухой высокий старик с жесткими складками вокруг надменного рта. Поглядывая на Луку сверху вниз, он, сухо улыбаясь высохшим ртом, поздоровался и спросил о чем-то.

— Не понимаю, — покачал головой Лука и оглянулся, ища взглядом Лину. Она куда-то исчезла. — Что вы имеете в виду? Иллюзион?

— Ну да, Иллюзион мне представляется более опасной вещью, чем даже тут думают. Пока же я в меньшинстве, — надменно улыбнулся он. — Вернее, на словах все согласны, а когда доходит до дела, все молчат. А что вы думаете об этом?

— Я ничего не думаю. Я здесь всего первый день, так что не успел составить мнение.

— Понимаю. Но я лично считаю, что только лесным там место. Как полукровки они не способны на целенаправленные действия. Я имею в виду достаточно длительное волевое усилие, так что они априори неполноценны и обречены на мелкие междоусобицы. А Иллюзион и есть модель такого мира. Нет ничего хуже этой новой моды…

— Вот вы где, — вскричали рядом веселые голоса. Это были Натали и Марго. Беленькая и черненькая, но во всем остальном похожие, как близнецы. Они с двух сторон повисли у Луки на руках и защебетали разом. — Господин Родригес, мы у вас похищаем нашего гостя. Вы не в обиде?

— Еще бы ему быть в обиде, он сам отравляется собственной желчью, стоит ему сесть на любимого конька, — прыснула беленькая Натали, когда им все же удалось оттащить Луку.

Пробираясь в толпе, подхваченный мягким и волнующим женским окружением, он нашел возможность спросить:

— А почему этот Родригес так против Иллюзиона?