Хозяин

Лейтенантский лоб покраснел. Наверное, покраснел и весь лейтенант. Он сделал шаг назад и осторожно отцепил мои пальцы от кителя. И я понял, что этот раунд выиграл. Нокаутом. Мент, говорю, был совсем молодой. Наверное, он только-только выбрался за стены училища и еще не знал, кто из чьей кормушки кушает и тому подобные тонкости этой запутанной жизни. Наверняка он знал одно — что в лицо не хочет. А то, что я, при моем нынешнем состоянии первобытнообщинного аффекта был способен устроить ему это милое развлечение, лейтенант, видимо, не сомневался. Вселенский по своим масштабам блеф удался на славу.

— Ну… — неуверенно проговорил мент, — только из-за того, что вы его коллега… Можно сказать, друг…

Чтобы подбодрить парня, я вытащил две купюры, и, не вникая в их содержание, переместил оные в нагрудный ментовский карман. Добавив на словах:

— Лучший друг.

— Тем более, — на порядок увереннее сказал тот. — К тому же мы — автоинспекция и убийствами не занимаемся.

— Золотые слова, — похвалил я и уже беспрепятственно просочился мимо. По пути с грустью подумав, что вот так примерно и происходит совращение несовершеннолетних, ментов, чиновников и прочих категорий граждан с неустойчивой психикой. И я, выходит, этому по мере сил содействую. Нехорошо, Михаил Семенович. Ай, как нехорошо! Мне внезапно стало стыдно. За все. За бутылку водки, выпитую три дня назад. За все нарушенные ПДД. За совращенную душу юного летехи, которой теперь прямая дорога в ад. И я тут же дал себе зарок, что в следующей жизни переквалифицируюсь в праведники. На чем и успокоился.

Бэк, пока суть да дело, наскреб в себе еще немного сил, перевернулся на спину и теперь лежал, глядя в небо немигающим взглядом. Со стороны одной из «скорых» в его сторону примеривались бежать два типа в белых халатах и с носилками. Видимо, санитары. Их нервно подбадривал еще один обладатель халата, оснащенный вместо носилок кофром. Очевидно, доктор.

— Бэк! Ты как? — спросил я, присев на корточки рядом.

Он повернул голову и теперь смотрел на меня все тем же немигающим взглядом. Я, было дело, усомнился — узнал ли? Но, оказалось, он просто вникал в смысл сказанного. Когда же смысл вопроса дошел до него, растянул губы в улыбке и неожиданно внятно проговорил:

— Для умирающего — нормально. На удивление. Я этого мудилу завалил?

— Похоже на то.

— Мастерство не пропьешь! — он с весьма довольным видом продублировал мою мысль. — Это Кара работа, Мишок. Его шестерка. Прямо на меня выскочил… Обидно, друг! Я в этот раз ни одного правила не нарушил, елы-палы! Он со встречки на меня полез. Что с клиентами?

— Девчонка жива.

— А батя ейный?

Я обернулся в сторону «скорой». Второе тело, которой только что извлекли из машины, лежало рядом с каретой, полностью накрытое простыней.

— Хана ему.

— Жалко.

— Ты, Бэк, извини, если сможешь. Это были мои проблемы.

Он закашлялся, отвернул голову в сторону и сплюнул кровь на асфальт. Потом сказал:

— Не пори ерунды. Ты думаешь, это моя первая терка с Эдиком? Я же тебе говорил — у меня с ним давно несрастухи прут. Все к этому шло. Все. А тут он еще откуда-то узнал, что это я Маленького Борю кончил. Понимаешь? Так что разговора с ним у меня не получилось. У себя-то он зассал разборки устраивать. Шестерку вот подослал. Так что и ты, Мишок, поосторожнее. Охотиться на тебя будут. Всерьез и по-настоящему.

— Да я за четыре часа привык уже.

Бэк не ответил. Предыдущая длинная речь утомила его, и теперь он отдыхал, снова уставившись в небо. К тому же наконец приползли санитары. Один из них взял меня за плечо и оттолкнул в сторону. Грубо и незатейливо. Я потерял равновесие, но успел опереться на руку и не упал. Изрядно разозлившись, вскочил и зло вытаращился на подошедшего, намереваясь что-нибудь сказать. Или даже сделать.

— Отойди! — сказал санитар.

— Ему волноваться сейчас нельзя! — встрял из-за его спины доктор.

— А никому волноваться нельзя, — я исподлобья оглядел их. Санитар, видимо, понял, что дело пахнет керосином, а потому поспешил загладить предыдущую бестактность, сообщив извиняющимся тоном:

— Нам на носилки его перегрузить надо.

Я раздумал затевать скандал. Он был прав. А что толкнул — так это все от нервов.

Бэка переложили на носилки и прикрыли простыней. Потом подняли и понесли к «скорой». Рядом семенил доктор. Я попытался пристроиться с другой стороны, но он вытянул в мою сторону руку и возмущенно пискнул:

— Куда вы? Я же сказал — нельзя!

— Не говорил ты ничего подобного, — возразил я.

— Уйди на хрен, медик! — поддержал меня и Бэк. — Надоел, в натуре. Хоть одна знакомая харя перед смертью.

— Слышал, да? — я выпятил челюсть в сторону доктора. Тот махнул на меня рукой — мол, делайте, что хотите — и дальше семенил уже молча. Я перевел взгляд на Бэка. — Ты, Бэк, погоди умирать. Медицина сейчас из говна конфетки лепит.