Хозяин

– Давайте поедем отсюда побыстрей, – попросила она. – Не дай бог, меня в больнице хватятся. – Потом подумала и назвала настоящую причину спешки: – Как-то мне здесь неуютно.

Я поднялся и подошел к дивану. Литовец уже не потел, просто лежал с закрытыми глазами, часто и глубоко дыша. То ли спал, то ли был без сознания – я так и не понял. Наклонился было за пакетом, но Катерина остановила меня:

– Оставьте здесь! Там бинты, мазь. Еще пригодятся, – и, показывая пример, пошла к выходу. Я поплелся следом.

Генаха и конь-девица проводили нас новой серией страстных вздохов. Но медичке было уже все равно – она покидала нехорошую квартиру.

Спускаться по лестнице налегке было не в пример легче, чем подниматься по ней с Литовцем под мышкой. Не сказать, чтобы я наслаждался процессом, но на душе было гораздо спокойнее. Главным образом потому, что я сумел обеспечить Яну первую медицинскую и место, где он сможет слегка отлежаться. Через денек-другой его можно будет перебазировать к жене и детям. Понятно, что до стадии огурчика ему к этому времени будет еще далеко. Но и страшилкой из фильма ужасов он выглядеть уже не будет.

– Завтра утром ему не мешало бы перевязку сделать, – как бы между прочим заметила Катерина.

– А вы во сколько меняетесь? – автоматически вырвалось у меня.

– Вы хотите, чтобы я опять сюда приехала? – она удивленно, хоть и мельком, полоснула по мне взглядом.

– Вы боитесь? – не поверил я. – Ну давайте, я заеду за вами и буду сопровождать. И никому в обиду не дам.

– Не в этом дело, – усмехнулась медичка. – Может, у меня на утро другие планы? Нечто более романтическое, нежели поездка к этому пьяному кривоногому Гераклу?

– Зря вы так на него, – мы подошли к машине, и я отпер ее. Катерина устроилась на заднем сиденье, я, соответственно, за баранкой. – Генаха – хороший человек. Просто стресс снимает.

Некоторое время мы ехали молча. Потом Катерина проговорила – медленно. То ли с трудом подбирала слова, то ли ей прежде не доводилось говорить таких вещей:

– Это вы хороший человек. Есть в вас что-то. Цепляет.

– Чушь, – безучастно откликнулся я. – Вы меня не знаете.

– А вы сейчас и в самом деле… На войну?

– Да.

– Как вас зовут?

– Миша. По прозвищу Мишок.

– А знаете что, Миша? Подъезжайте-ка вы к больнице к девяти утра. У нас в полдевятого пересменка. А вечером сводите меня в ресторан. Только обязательно подъезжайте. Договорились?

17

У «Колизея» все было, как всегда. Сверкали разноцветные лампочки, изнутри гулко ухала музыка. У входа с десяток молодых людей выясняли, кто виноват и что делать. Что делать, сообразили быстро – бить морду. А вот кому именно бить, было непонятно, потому что ответить на вопрос «Кто виноват?» оказалось не так просто. Метрах в десяти от них караулила группа охранников о шести головах. Эти выжидали, пока виновный будет найден.

Здесь ли в данный момент обретался Кар, или его сюда даже не заезжало, сразу разобрать было невозможно. Я же решил возобновить его поиски именно с «Колизея» просто потому, что клуб был немного ближе загородного коттеджа моего противника. Километров на пятнадцать.

Посасывая очередную сигарету и разглядывая сверкающий фасад, я пытался сообразить, как половчее внести ясность в интересующий меня вопрос. Внутрь не пропустят, это как дважды два; хотя условиям дресс-кода мой туалет, по большому счету, соответствовал. Брюки и рубашка наличествовали, а на кеды вряд ли кто обратит внимание. Но чересчур насыщенный денек лишил одежду львиной доли былой свежести, а кое-где она откровенно запачкалась и даже порвалась.

Существовал, впрочем, куда более простой способ – подойти к охранникам и напрямую спросить, здесь Кар или нет. Вряд ли они заподозрят что-нибудь криминальное. Подумаешь, затрапезный таксер интересуется местонахождением подпольного хозяина города. Может, просто курьер, весточку от друзей притаранил. Скорее всего, скажут «да» или «нет», и продолжат наслаждаться разборками молодых людей.

Я решил, что так и сделаю – вот докурю сигарету, пойду и спрошу. Но прежде, чем успел претворить свою задумку в жизнь, распахнулась дверь и на заднее сиденье бухнулась блондинка – очень секси. Я слегка расстроился, но виду не подал. Однако вслед за ней в салон принялся моститься престарелый пердун в малиновом пиджаке. В дополнение к этому прикиду он являлся обладателем блестящей лысины и солидных размеров ушей. Слон позавидует, ей-богу. Хотя с моей, чисто водительской точки зрения, носить такие было просто нерационально – парусность увеличивалась почти вдвое. Если против ветра – так и вовсе не вырулишь.

– А вот мы сейчас немного прокатимся за город, потом поедем ко мне и будем там бум-бум-буру-бум, – пьяно пролопотал ушастый.

Отчего-то эта его незамысловатая фраза окончательно расстроила меня.

– Пшел вон! – попросил я. – И дверь с той стороны закрой. А то я тебя прямо здесь бум-бум-буру-бум.

Ушастый в полнейшей растерянности посмотрел мне в затылок и спросил:

– Это ты кому говоришь? Это ты мне говоришь?

– Вон пошел! – для пущей убедительности я переключился на рык. – Оба – нахрен из машины! Я в парк еду.