Хозяин Амура

Какое-то время спустя Семенов вдруг замер, превратившись в недвижную статую. Несколько мгновений он вглядывался в землю перед собой, потом напряженно и внимательно посмотрел по сторонам, будто ожидая скорого появления неприятеля, после чего решительным шагом двинулся вперед. Дауры все поняли, когда сами подошли поближе. Земля, что лежала ниже стоявших на возвышении сунгарийцев, была испещрена конскими копытами. Широкая, в три десятка метров, полоса вытоптанной травы уходила на северо-восток, по направлению к главной крепости ангарцев на этой земле — Сунгарийску. Пограничники принялись осматривать землю.

— Маньчжуры еще вчера прошли, — проговорил Агей, кивнув на конские экскременты.

— Старшина, а следов обоза нет! — воскликнул чуть позже Иван, обследуя местность.

— Верно, капрал, — согласился Фрол. — Однако отряд крупный — тысячи полторы самое малое, а то и больше. Обоз нужон им.

Теперь Семенову надо было отправить гонца на заставу, чтобы Мишаня сообщил сунгарийскому воеводе об обходном маневре врага.

— Иван! — позвал одного из братьев старшина. — Дуй что есть сил на заставу, надо о сем весть лейтенанту передать. А мы с Агеем смотреть будем — обоз, верно, будет иттить. Тогда и Агейка до заставы побежит.

— Есть, старшина! — Даур, сняв винтовку с плеча и взяв ее в руки, словно весло на берестянке, побежал обратным маршрутом.

Стараясь не сбить дыхание, Иван бежал по мягкому, пружинящему мху, густой траве, каменистым россыпям, перепрыгивая через многочисленные ручьи. Мимо него проносились деревья, хватали за рукава ветви кустов, мошкара лезла в лицо. И эта духота была невыносима! Но Иван продолжал бежать, несмотря на то что едкий пот заливал глаза, грудь будто жгло железом, а в боку предательски кололо. Тем временем небо стремительно темнело и лес погружался в сумрак.

Когда до заставы оставалось еще четверть пути, даур почувствовал, что ему все-таки нужен привал. Впереди уже показалась примеченная им ранее лужайка, на которой лежала поваленная сосна, покрытая зеленым покрывалом мха. Перед ней он и остановился. Согнувшись чуть ли не пополам, одной рукой он оперся о влажный мох, покрывавший упавшее дерево, рукавом же другой вытирал лоб. Внезапно краем глаза даур заметил неслышное движение среди темного ряда сосен, окаймлявших поляну. Один силуэт, второй, третий! Враги?! Так близко? Он понял, что, возможно, его преследуют уже давно, а сейчас самое время для того, чтобы взять его в полон. Не подавая вида, пограничник потянулся было к приставленной к сосне винтовке, но, на полпути изменив движение руки, он расстегнул кобуру и положил ладонь на рукоять револьвера.

— Эй, ты! Даурская собака! — донеслось вдруг откуда-то сзади. — А ну, сдавайся!

Как сразу понял Иван, это кричали солоны, не маньчжуры.

— От собаки слышу! — прорычал даур и рывком вытащил оружие.

Движением большого пальца Иван взвел курок и перекатом бросился в сторону, ожидая развязки.

— Сдавайся, тебе говорят! — снова раздалось из-за черных столбов сосен. — Жив останешься!

— Да зачем я вам нужен?! — Еще не отдышавшись толком и пытаясь сдержать спазмы, Иван пытался найти хотя бы одну цель, оглядываясь по сторонам. — Попробуйте меня убить, идите сюда!

— Глупец, ты нужен живой! — прокричал все тот же голос. — Твои друзья не захотели даться живыми…

Тут старший среди солонов совершил последнюю ошибку в своей жизни — он вышел из-за дерева, уже не опасаясь одинокого даура. Ведь его винтовка стояла прислоненной в стороне от него, а значит, опасаться было нечего. Ну не станет же противник бросаться на него с ножом, как его товарищи, застигнутые врасплох утром.

— Что с ними? — закричал сунгариец. — Отвечай мне!

Однако солон лишь ухмылялся в ответ, выйдя на край поляны. Оттуда даур уже мог видеть самодовольное лицо врага, державшего перед собой тяжелый короткий клинок.

— Уже ничего, — осклабился тот. — Если не хочешь проследовать вслед за ними, вставай…

Однако Иван не дал ему договорить, выстрелив из револьвера. Солон упал, подогнув ноги. Он шумно хрипел и судорожно цеплял пальцами траву. Но даур не смотрел на него, он быстро поднялся, вытянув перед собой руку. Из темноты леса раздались вопли испуганного человека, и Иван, не раздумывая, выстрелил наудачу. После чего, схватив винтовку, он бросился вперед, сбив с ног оказавшегося перед ним замешкавшегося врага. Тот повалился на землю, воя дурным голосом и прикрывая лицо рукавами длинного, на маньчжурский манер, кафтана.

— Огненная рука! — подвывал тонким голосом находящийся в полной прострации враг.

Пограничник, увидев силуэт еще одного солона, растерянно пятившегося в кустарник, выстрелил вновь. Взвыв, тот тяжко повалился назад, ломая ветки. Утробно рыча, Иван еще с минуту носился, словно демон, между деревьями. Но тщетно, ни одного солона уже не было рядом.