Хозяин бабочек (ЛП)

— Про рыбу мне даже не говорите, уважаемый Чен! Как я погорел с рыбой в Учгуре! Только наладил дело, такая бесовщина началась, что плюнул я этой рыбе на хвост. Не терплю я всех этих монашеских фокусов, насмотрелся на их прохиндейство, когда еще сам послушником в храме был. Вся их святость, уважаемый Чен, это сплошное надувательство и отвод глаз, дурят они нашего брата, а сами трескают в три горла.

Лю даже сплюнул, презрительно скривившись.

— Вы уж присмотрите, господин Чен, за мешочками моими. В Камито их сразу тамошний приказчик примет.

И потопал, раскачиваясь, по трапу.

* * *

Камито возродился совершенно. Ни следа пожаров и разграбления — все сверкает новым свежим лаком, народа на улицах ничуть не меньше, чем раньше, в лавках товара полно. Разноцветные карпы бьют полотнищами на шестах. Фонари теплым светом заливают улицы, качаясь гирляндами. Причалили мы вечером и тут же помчались к городским воротам, которые оказались уже закрытыми. Теоретически можно было как-то перелезть через стену, вот только не хотелось иметь дела с администрацией Камито по поводу нанесения этим стенам ущерба посредством проламывания их Хохеном. Решено было на последние деньги снять один на всех номер, очень маленький номер в очень дешевой гостинице, а с утра уже, должным образом настроившись, приступить к выполнению финальной части квеста.

На оставшиеся в денежном мешке пять серебра я купил всем чая, сам обошел группу игроков, почему-то пялившихся на меня с перешептываниями, уселся с обжигающей пальцы чашечкой на краю террасы, делал маленькие глотки, любовался цветными, словно плывущими по воздуху ночи фонариками и пытался затолкать поглубже глухое беспокойство, поселившееся в груди в последние дни.

— Молодой господин скучает?

Я повернулся. Женщина лет тридцати с высокой черной лакированной прической, из которой в разные стороны торчат длинные шпильки. Лица не разглядеть из-за белил в палец толщиной. Кимоно такое аккуратненькое, широкий пояс под грудью, ножки в белых носках на высокой деревянной обуви стоят косолапо. Первый раз ее вижу. Моргнул, высвечивая данные, — ох ты ж… Твою ж!..

— Что же без шапочки-то сегодня? — поинтересовалась ведьма О-Кицу, изящно усаживаясь рядом на пятки и колени.

— Потерял. В сложных обстоятельствах. И не надо заставлять меня на руках ходить, у меня чай горячий.

— Так ты за голову и не взялся. Все такой же несуразный и бесполезный.

— Уж какой есть.

— На гору завтра пойдешь?

— Да. А вы, между прочим, могли бы и сказать, что никуда нам от этой горы и идти-то не надо. Вы же узнали Хохена, я видел.

— Узнала, как не узнать.

И О-Кицу поведала…

Море тогда совсем и не здесь было, и гора была совсем другая, сплошной камень, и О-Кицу звали иначе, совсем другие имена тогда были. Года три ей исполнилось что ли, как пришла в их деревню смерть на железе черного воинства. И вот ведь страх какой: не просто хижины пожгли, да всех убили, нет, каждого крестьянина, каждого рыбака, бабушку старенькую, мать и отца, брата-младенца — всех черный владыка лично мечом на две половины распластовал. Разложили их под скалой, чтобы слух об этом ужасе дальше бежал, заставляя ноги слабеть, а глаза мутиться. А девочка трехлетка была камнем спасена — прижалась к нему, замерла, да и втянула ее в себя скала — даже камень размягчился от совершенного злодейства. Внутри скалы хорошо, темно, надежно. Гора свою жизнь рассказывает, долгую, интересную… Но плоть своего просит, голод кишки выворачивает, а вокруг горы мяса-то… мяса! Пусть и подпорченного уже, но так и слаще. Вот и стала маленькая девочка горной ведьмой-людоедом, расхитительницей могил, ужасом ночи, потекли века за веками, сплетаясь в тысячелетия.

— Психи! — убежденно сказал я. — Сценаристы — законченные психи!

О-Кицу положила мне руку на плечо. Ручка казалась пухленькой — а по ощущениям так кость костью.

— Пришло время расплаты. Что бы завтра ни случилось — смирись и прими как должное. Помни — здесь земли Таосань, здесь своя правда.

Глава 26

— Что же, — сказала Ева, останавливаясь на повороте широкой тропы и рассматривая карту. — Похоже, мы практически на месте. Думаю, еще метров двести — и попадаем в зону действия креста на карте. Тут он, вроде как, и родился.

— Высоковато они в древности рожать забирались, — сказал Акимыч, осторожно подходя к краю тропы и вытягивая шею. — Ишь, какое все внизу махонькое.

— Кто знает, что здесь тысячи лет назад было. — сказал я. — Может, эта гора торчала из земли небольшой каменюгой, а вокруг были леса, реки, озера и луга.

— Геологическая история Альтраума мне неизвестна и не очень интересна. — отозвалась Ева, — Что меня интересует по-настоящему, так это то, что к финалу квеста мы почти наверняка не готовы. Ни зелий, ни свитков, ни нормальных бойцов.

— И насколько ты уверена, что нам все это сейчас понадобится? — нервно поинтересовался Лукась.