Хозяин бабочек

— Приготовим же братцу угощение! — с этими словами та из девиц, которая была в зеленом, вытряхнула из широкого рукава вышитую скатерть, которая сама раскрылась и распласталась по траве. Барышня в желтом халате тоже встряхнула рукавами, и на скатерть опустились глиняные графинчики и круглые маленькие металлические чашечки без ручек. Из рукавов той, которая была в красном, между чашечек просыпались дождем шарики, скатанные из меда с кунжутом, крошечные розовые печеньица, колобки со сладкой фасолью и прочие сладости, с которыми я уже был знаком по лавкам Камито. Как мне ни хотелось есть, я решил, что ничего из этого в рот не возьму. Хотя ванилью, вроде, тут и не пахло, впрочем, любые запахи померкли бы от той смеси перегара, пота, навоза и еще какой-то кислой тухлятины, которой несло от Сакаямы. Девиц однако аромат моего спутника, кажется, нисколько не смущал. Две подсели к нему с разных сторон, то и дело приникая свежими щечками к щетинистому рылу, одна ловко разливала вино по чарочкам, а щебетали они так, что у меня вскоре в голове зазвенело.

— Мы живем тут, неподалеку, пошли в лес слушать кукушку, но кукушка, негодница, сегодня молчит. Решили развлечься игрой, а тут и братец пожаловал.

Я мрачно сидел, скрестив ноги, у дальнего конца скатерти, остро ощущая, что ничем хорошим это не кончится, причем очень и очень скоро. Девицы определялись как «Первая сестра», «Вторая сестра» и «Третья сестра», и это ровным счетом ни о чем мне не говорило. Сакаяма, поначалу обращавший гораздо больше внимания на вино, чем на девиц, очень быстро захмелел до своего привычно-безобразного состояния, впрочем, настроен он был благодушно, хватал барышень за талии, одной попытался даже забраться за пазуху, за что был наказан фальшиво-жеманным хихиканьем и ударом веера по пальцам. Меня красавицы по-прежнему словно не видели, что меня вполне устраивало — если они начнут сейчас Сакаяму жрать или готовить из него свиные отбивные, я успею смыться. И никакое чувство воинского долга или товарищества меня не удержит: Сакаяма мне давно и категорически не нравился.

Прошло не меньше часа, уже начинало потихоньку темнеть, а веселый пир под деревом лишь набирал обороты. Из бездонных рукавов барышни доставали все новые и новые запасы, свинья по моим подсчетам уже была нафарширована парой десятков килограммов фруктов и сладостей, не говоря уже об алкогольной подливке. Я же благоразумно допил остатки чая из фляги, закусывая сушеной рыбой из инвентаря.

Туалеты барышень были уже в совершенном беспорядке, шаловливые ручки Сакаямы делали свое дело, он трепал прически, нырял под юбки, делал совершенно возмутительные жесты, и все его безобразные выходки девицы встречали явно притворным возмущением и громким смехом.

— А не пора ли нам перейти в более достойное место, братец? — прощебетала зеленая, ну, которая первая, ну, вы поняли.

— Да, продолжим веселье в опочивальне под пологом! — подхватили остальные.

Сакаяма, давно отринувший человеческую речь, разразился согласным хрюканьем.

— Пойдемте же в наш дом братец, в наш дворец! Он совсем рядом. Соблаговолите лишь сделать несколько шагов вашей ножкой.

Дворец, и правда, располагался недалеко. Полюбовавшись минут пять, как девушки пытаются пропихнуть жирную тушу Сакаямы в нору у корней дерева, я все-таки решил вмешаться. Зря, наверное. Возможно, я параноик недоверчивый, а в этой норе Сакаяму ждут всевозможные услады эротического характера, хотя я все же ставлю на отбивные. Но так или иначе без Сакаямы я понятия не имел куда идти и как вообще выбраться из этого странноватого леса. Да даже с этой лужайки непонятно было как сбежать: проход на тропинку давно затянулся травами и деревьями, так что я и не помнил уже в какой стороне она была. Я отошел подальше и быстро сперва повесил на всех девиц сглаз, а потом швырнул в них бутылку красного зелья. Был, конечно, риск, что под его одуряющим воздействием все девицы хором накинутся на Сакаяму, но куда деваться, мой боевой арсенал, прямо скажем, скуден, чем богаты, тем и рады.