Хозяин берега

— Одну минутку… — В машине нас не могли слышать. — Я человек не богатый, есть люди богаче меня.» Но всё же! Я позвоню, мне принесут. Сколько? Тридцать тысяч?

— В машину! — приказал я.

— Пятьдесят? Сто тысяч?

— Бала, — я нагнулся к кабине, — сразу вызывайте следователя. Пусть возбуждает уголовное дело, посылает людей на обыск. И сразу арест на имущество…

Минут тридцать я буквально крался с «Нивой» по трассе, до одури вглядываясь в черноту. Время от времени останавливался, выходил на дорогу. Стояла абсолютная тишина. Ветер был с моря.

«Настоящая браконьерская ночь… Даже если заглохнет мотор, лодку всё равно не вынесет на середину, а прибьёт к берегу…»

Побережье было пусто. В одном месте я увидел несколько «козлятников», но и в них тоже было темно и пусто. Я плохо представлял себе, где может находиться браконьерская лодка, выгрузившая добычу. Зарыться в песок? Вернуться в море? Я слышал об обоих этих вариантах. Тягач тоже мог уволочь тяжёлую лодку. Но чтобы погрузить её на машину, требовалось достаточное число людей.

Под ногу мне попало что-то твёрдое. Я нагнулся. Это был обломанный кусок весла, тут же валялась изуродованная уключина от «кулаза». Железо было натыкано всюду.

Я решил не ехать дальше, укрыл «Ниву» позади «козлятников»: если бы лодку повезли по трассе, они не смогли бы проскользнуть незаметно.

Показалась луна, она была похожа на огромную приплюснутую чашу. Вдали виднелось несколько домов — в них никто не жил: пустые глазницы окон, выщербленные стены. Берег, покрытый серым мелким ракушечником, чуть слышно поскрипывал, звук напоминал скрип качалок, без устали ночью и днём качавших нефть.

В море, впереди, что-то темнело. Это были уже виденные мною остатки разрушенных скал. Я находился метрах в трёхстах от метеостанции, у опустелого города. «Все следы ведут сюда…»

В ту же секунду я увидел фары быстро отъехавшей от берега машины.

Пока я был здесь, она находилась по другую сторону метеостанции. Это был, должно быть, приспособленный для езды по ракушечнику с песком мощный «газон» с двумя ведущими осями и высокой посадкой. Водитель шёл на скорости по грунтовой, сильно петлявшей дороге в сторону шоссе. По-видимому, он решил пройти её быстро, в один приём, чтобы не засесть.

Это ему удалось. На трассе машина остановилась. Водитель, как и я, выключил фары, вышел из кабины — мне было хорошо слышно, как щёлкнула дверца. Он несколько секунд постоял. Потом дверца щёлкнула вторично.

Я дал ему отъехать, осторожно повёл «Ниву» к шоссе.

План мой был прост — не приближаться к едущему впереди, пока мы не окажемся перед самым городом.

Гонка Началась.

Он знал дорогу и сразу же легко ушёл вперёд. Я мчался в полном одиночестве.

Шуршал асфальт. Я держал скорость под восемьдесят с лишним, но впереди было по-прежнему темно, пусто.

«Бала и Хаджинур завезли сиятельного зампреда Рыбак-колхозсоюза в облисполком и занялись Вахидовым и рыбой… — подумал я. — Бала, должно быть, берёт объяснение, а Хаджинур созванивается с торгашами…» Ресторан на пристани ещё работал.

«Ниву» сильно заносило — я мчался, словно по наледи.

Скоро должны были появиться окрестности Восточнокаспийска железнодорожный переезд, замкнутый перемычкой кусок залива для сброса использованных вод, и дальше старый, Полуразрушенный пост ГАИ…

Внезапно далеко впереди я увидел ощупывающие дорогу полоски света, они показались мне удивительно короткими, словно отрубленными. Там шла машина. Вот её фары выхватили из черноты информационный щит ГАИ, поднятый под углом полосатый шлагбаум. Я резко прибавил скорость.

В город мы въехали почти одновременно. Незнание топографии города не позволяло мне двигаться параллельными улицами: я принуждён был держаться «на длинном хвосте».

Не удалось мне и разглядеть номер машины. Я понял только — передо мной был никакой не «газон», а обычный «Москвич». В полумраке было трудно определить его цвет, что-то подсказывало мне, что машина изрядно потрёпана и управляет ею никакой не ас, а любитель. И возможно, нетрезвый.

Так мы тянулись ещё некоторое время один за другим, пока неизвестный водитель неожиданно не свернул к Нахалстрою. Мы проскочили центр неряшливой площади с «Парикмахерской Гарегина», с основополагающими жизненными вехами — роддомом и приютом для престарелых. «Москвич» сделал ещё два-три поворота, и тут я его потерял.

Было темно. Я мгновенно прекратил преследование, главным было сейчас точно установить свои координаты, тогда утром можно продолжить розыск.

Я выскочил из машины. Прошёл вдоль улочки. Глиняные невысокие дувалы. Тусклый свет. Приземистые домики с прилепившимися к ним террасками. Сарайчики. Гаражи.

«Если я точно свернул за ним, машина должна стоять где-то здесь…»

«Второй тупик Чапаева» — значилось на табличке.

Я почти бегом вернулся в машину, включил зажигание.

Панельный жилой дом — с водной милицией и прокуратурой в угловом подъезде — не спал. Идя по двору, я слышал доносившиеся сверху отголоски детского плача, приглушённый смех, музыку.