Хозяин берега

- Поздно приходишь, дорогой! - необычайно сердечно пропел Довиденко. Не икается? Весь день тебя вспоминаем... - Первый человек Восточнокаспийской прокуратуры готов был видеть во мне соратника, если я во всем буду следовать его желаниям. - Вот какое дело. Прохвост этот Вахидов - одумался! А может, кто-то его надоумил... Короче: от всего отказался!

- Хорош гусь, - поддакнул я.

- Надо ехать в обком - исключать из партии, а он одно твердит: "Я наболтал лишнего водному прокурору, чтоб отпустили!.." А у него, знаешь, шестеро детей...

- Что ты предлагаешь? Довиденко солидно прокашлялся.

- Есть выход... Ты записал его показания на пленку... Дай мне свозить эту запись в обком!

Я ни в чем не подозревал своих коллег. Но, если я, новый человек, всего за несколько недель вышел на сбытчика осетровых, легко вообразить, как быстро - если б хотели! - задержали его здешние Шерлоки Холмсы. Верхушка, организовавшая массовый браконьерский промысел, плотно прикрывала его сверху.

"Теперь кто-то из них хочет заполучить магнитофонную запись, чтобы ее уничтожить! Нет-нет!.."

- Мы бы его быстро приперли, прохвоста. Представляешь? - лебезил передо мной прокурор области.

- Представляю. Беда в том только, что ничего не записалось... Магнитофон импортный - в левом углу панель с кнопкой. Надо их вместе нажимать. А я - только на панель.

- И ничего-ничего не записалось? - недоверчиво спросил Довиденко. Хоть что-нибудь-то получилось? Мы тут в лаборатории доведем до ума!

- Он вообще не работал на запись! Только Вахидову говорить об этом не надо, - предупредил я. - Пусть думает, что пленка эта существует!

- Конечно. Я ему ничего не скажу... - Довиденко сделал вид, что верит мне, но простился довольно холодно. - Ладно. Поговорим еще...

Он не допускал мысли, что пленку с показаниями наиболее опасного свидетеля заполучить не удастся.

- Это вы обнаружили в море труп своего брата?.. - спросил я. - Как это произошло?

Бесцветный высокий блондин прокашлялся, подробно рассказал о своих сборах на поиск, все последующее уместилось в одном предложении:

- ...На малой скорости стал объезжать залив, смотрю, плавает что-то! Сашка!..

Он замолчал и в последующем отвечал только на мои вопросы.

- Далеко от берега?

- Плыл-то? Метрах в двадцати пяти.

- Это уже на третий день?

- Ну да. Случай был двадцать пятого...

- До этого вы часто виделись?

- Раза два в неделю.

- Он к вам приходил? Или вы к нему?

- Чаще я.

- Почему?

Он задумался, пожал плечами.

Я перелистал дело. Вернулся к протоколу обыска. Жене Ветлугина предложили добровольно указать местонахождение охотничьих боеприпасов мужа, но она ответила, что в квартире их нет.

"Между тем их нашли в платяном шкафу..."

- У вас много братьев?

- Мы двое.

- Брату приходилось жить у вас?

- Нет.

- А вам у него?

- Пришлось. Однажды все лето прожили.

- Давно?

- Перед тем, как этому случиться... Он жил у жены, а я со своей переехал к нему. Квартиру сдавали - деньги были нужны.

- Помните, что у них находилось в платяном шкафу? - неожиданно спросил я.

Он вспоминал: костюмы, платья, обувь... Часы, фигурные ножницы, фотоальбом...

Забыл только об охотничьих боеприпасах - гильзах, пыжах. Я зашел с другой стороны:

- Помните, что он купил в то лето?

- Вы имеете в виду сервант?

Я ничего не мог иметь в виду, поскольку не располагал информацией. Эх, как бы я провел это дело, будь оно в моем производстве с самого начала!

- Мотоцикл?

- А ружье?

- Ружья не помню.

- Сможете узнать, если я покажу его?

- Нет, - он покачал головой.

- Брат говорил с вами об охоте? Ветлугин замялся.

- Честно говоря, про охоту не слышал.

- Но если бы он ходил, вы бы знали?

- Думаю, знал.

- А почему вы не сказали об этом следователю?

- Он не спросил.

Я пробежал глазами первый протокол допроса. Ветлугина допрашивал следователь прокуратуры района Алиханов. Фамилия ни о чем мне не говорила. Вопросы о ружье, о том, бывал ли погибший на охоте, действительно заданы не были.

"Ясно! Отрицательные ответы торчали бы, как шило из мешка!"

- Ваш брат нигде не работал, а между тем имеет машину, мотоцикл...

- Он сторожил лодку...

- Ну, сколько это могло дать?

- Немного...

- Вот видите! - навалился я. - С его смертью ни о каком уголовном разбирательстве, конечно, не может быть и речи... Дело прошлое! Но, наверное, он и за красной рыбкой хаживал? Был ездоком! Ведь так?

Бесцветное лицо его впервые стало живым и даже приятным - таково обычное воздействие правды, отказа от лжи.

- Был! Но с кем ходил, на чьей лодке, брат никогда не говорил. Мы, Ветлугины, молчуны... - Он покраснел. Передо мной была очередная жертва омерты - заговора всеобщего молчания, полностью смирившаяся с происходящим. Он скрыл убийцу, имя которого, должно быть, вслух называли все, жившие жизнью Берега.

Ветлугин ушел, а я позвонил в прокуратуру области, новому своему знакомцу:

- Следователь Алиханов... Знаешь такого?

- Знаю, - сказал Фурман, - молодой следователь.

- Когда он пришел?

- Года три назад.

Выходит, когда Алиханов вел дело о гибели Ветлугина, он был вообще новичком.

- А что? - спросил Фурман.

- Читаю одно прекращенное им дело - не перестаю удивляться...