Хозяин Черного Замка и другие истории (сборник)

Я несколько раз сопровождал её во время прогулок по лесу с детьми, но мне так и не удалось добиться сколько-нибудь удовлетворительного объяснения её давешней вспышке гнева в библиотеке. Она не сказала мне больше ни единого слова, которое могло бы пролить свет на эту проблему.

Как только я заводил разговор о секретаре, она весьма сдержанно отвечала мне либо вдруг вспоминала, что детям пора идти домой, так что в конце концов я совсем отчаялся что-нибудь у неё разузнать.

Мои занятия всё это время шли крайне нерегулярно. Со свёртком бумаг под мышкой ко мне иногда заходил дядя Джереми и услаждал мой слух чтением отрывков из своей большой эпической поэмы.

Когда я чувствовал потребность в обществе, я наведывался в лабораторию к Джону, а он спасался от одиночества у меня. Иногда я разнообразил свои занятия тем, что забирал книги в лес и занимался там целый день напролёт. Копперторна я старательно избегал. Он тоже как будто не очень-то дорожил моим обществом.

Однажды, в первой половине июня, ко мне подошёл Джон. Он держал телеграмму и был чем-то очень раздосадован.

– Поздравь меня, – с кислой миной сказал он. – Отец требует, чтобы я немедленно отправился в Лондон. Должно быть, что-нибудь юридическое. Он давно уж грозился взяться за приведение в порядок своих дел. Теперь у него, как видно, внезапный прилив сил, и он хочет всё закончить.

– Ты надолго в Лондон? – спросил я.

– На неделю, а то и две. Очень неприятно. Я как раз рассчитывал, что мне удастся разложить этот алколоид…

– Ну, он подождёт твоего возвращения, – смеясь, возразил я. – Не беспокойся, без тебя его никто не разложит.

– Но мне ещё неприятнее покинуть тебя. Мне кажется негостеприимным зазвать в эту глушь приятеля и потом бросить его тут в полном одиночестве.

– О, из-за этого не беспокойся, – возразил я. – У меня слишком много дел, чтобы скучать. Кроме того, я нашёл здесь развлечения, на какие и не рассчитывал поначалу. Эти полтора месяца промелькнули для меня так быстро, как никогда.

– Ещё бы! Могу себе представить! – ехидно подхватил Джон. Он, видимо, всё ещё был убеждён, что я до безумия влюбился в красавицу-гувернантку.

Джон уехал в тот же день с утренним поездом, обещав писать и сообщить свой лондонский адрес, так как не знал ещё, в каком отеле остановится его отец. Я ещё и понятия не имел о всех последствиях, которые будет иметь эта пустячная деталь, и не подозревал, чемусуждено здесь произойти, прежде чем я вновь увижусь с моим другом.

Его отъезд меня не опечалил, и я предполагал, что мы четверо более сблизимся друг с другом, что, разумеется, будет способствовать разъяснению волнующей меня тайны.

Приблизительно в четверти мили пути от Данкельтуэйта помещалась небольшая деревушка, имевшая одну длинную улицу и состоявшая из двух-трёх десятков коттеджей с черепичными крышами, церкви, до самой колокольни обвитой плющом, и неизбежного трактира.

В день отъезда Джона мисс Воррендер собралась с детьми на почту, я навязался проводить их. Копперторн, само собой, с наслаждением расстроил бы нам эту прогулку или отправился бы с нами вместе, но на наше счастье дядя Джереми пребывал в тот день в творческом настроении и не мог обойтись без услуг своего секретаря.

Прогулка была чудная, дорога пролегала в тени деревьев, слышалось беззаботное щебетанье птичек. Мы шли не спеша, болтая о разных разностях. Дети бежали впереди. Чтобы дойти до почты, нам надо было миновать трактир, о котором я упоминал выше.

Идя по деревенской улице, мы увидали толпу как раз против этого заведения. Толпа состояла из дюжины ребятишек обоего пола, в грязных рубашонках и юбках, нескольких простоволосых женщин и двух-трёх мужчин, по-видимому вышедших из трактира. В деревушке, вероятно, давно не помнили такого многочисленного сборища.

Мы ещё не разобрали, в чём дело, но дети пустились во всю мочь вперёд и скоро вернулись с новостями.

– Мисс Воррендер! – запыхавшись, вскричал Джонни. – Там стоит чёрный человек, прямо как из ваших сказок.

– Цыган, должно быть, – предположил я.

– Нет, нет, – решительно запротестовал Джонни. – Он ещё чернее, чем цыган. Правда, Мэй?

– О да, – подтвердила девочка.

– По-моему, нам следует пойти и посмотреть самим, – предложил я.

Говоря это, я взглянул на мою спутницу и был поражён её бледностью и лихорадочным блеском глаз.

– Вам дурно?

– Нет, нет! – возразила она, ускоряя шаги. – Идёмте, идёмте!

Когда мы дошли до трактира, нашим глазам представилось странное зрелище. Мне сразу же пришло на память описание малайца – потребителя опиума, встреченного ещё де Куинси на одной шотландской ферме. В центре группы йоркширских крестьян стоял человек с Востока гигантского роста, с изящным, гибким и грациозным станом, его полотняная одежда была покрыта пылью, а смуглые ноги обуты в грубые башмаки. Явился он, видимо, издалека и долго шёл пешком. Он опирался на длинную палку, устремив чёрные задумчивые глаза в пространство и не обращая на окружающую его толпу ни малейшего внимания.