Хозяин Черного Замка и другие истории

Случилась эта история в те дни, когда морское могущество Франции было уже подорвано. Бóльшая часть её громадных трёхпалубных кораблей, вместо того чтобы красоваться в Бресте, покоилась на дне океана, но у французов ещё оставались фрегаты и корветы, и эти суда скользили по глади морей, преследуемые англичанами. Да, во всех концах земли эти красивые кораблики воюющих сторон, названные именами девушек или цветов, увечили и топили друг друга в честь и во славу маленьких кусочков материи, которые болтались на их главных мачтах.

В описываемую ночь дул сильный ветер, но с рассветом наступило затишье, и восходящее солнце озарило зелёные волны, которые постепенно успокаивались, сливаясь одна с другой, превращаясь в одну бесконечную, почти ровную зыбь. К северу и к югу был виден горизонт, представлявший совершенно ровную линию. На востоке виднелся скалистый остров. Острые верхушки гор подымались к небу. Кое-где были рассеяны группы пальм, а над конической вершиной самой высокой горы висело густое облако тумана.

У берега виднелись высокие валы прибоя, а немного подальше красовался выкрашенный в чёрную краску английский тридцатидвухпушечный фрегат «Леда» под командой капитана Джонсона. Подобно чёрному лебедю, красивое судно покачивалось на изумрудных волнах, медленно подвигаясь к северу. На палубе фрегата стоял маленький человек с загорелым лицом и оглядывал горизонт в подзорную трубу.

– Мистер Уортон! – закричал он скрипучим, как несмазанная дверь, голосом.

На этот призыв с кормы появился худощавый офицер. Ноги у него были согнуты, и шёл он спотыкаясь.

– Что вам угодно, сэр?

– Я открыл запечатанный приказ, мистер Уортон.

Худое лицо старшего лейтенанта озарилось любопытством. Дело в том, что «Леда» и «Дидона», другой такой же фрегат, вышли неделю тому назад с Антигуа с приказом, им неизвестным, который заключался в запечатанном конверте.

Капитан произнёс:

– Конверт мы должны были распечатать у берегов необитаемого острова Сомбриеро, лежащего на восемнадцатом градусе северной широты и тридцать шестом градусе западной долготы. Сомбриеро лежит в четырёх милях к северо-востоку отсюда. Мы миновали его во время бури, мистер Уортон.

Лейтенант сделал официальный поклон в знак согласия. Он и капитан были друзьями детства. Вместе они ходили в школу, вместе поступили на службу во флот, вместе сражались и даже породнились между собой, женившись на родственницах. Но эти дружеские отношения забывались ими сразу же, как только они вступали на борт корабля. Место дружбы заступала железная дисциплина, и вместо родственников являлись только начальник и подчинённый. Капитан Джонсон вынул из кармана лист голубой бумаги, развернул его и прочитал:

«Предписываю двум тридцатидвухпушечным фрегатам „Леда“ и „Дидона“, состоящим под командою капитинов Э. П. Джонсона и Джеймса Мунро, идти немедленно в Карибское море и разыскать там французский фрегат „La Gloire“[27], затопивший в последнее время несколько наших купеческих судов. Фрегатам Его Королевского Величества предписывается также изловить или затопить пиратское судно, известное под именами „Весёлая Салли“ или „Лохматый Гудсон“. Эти пираты грабили неоднократно британские суда, предавая мучительной смерти их команды. „Весёлая Салли“ представляет собой небольшой бриг с десятью лёгкими орудиями и одной двадцатичетырёхфунтовой каронадой[28] в передней части корабля. Последний раз „Весёлую Салли“ видели недалеко от острова Сомбриеро. Подписано: контр-адмирал Джеймс Монтгомери, на корабле Его Королевского Величества „Колосс“, Антигуа».

Капитан Джонсон спрятал приказ в карман, взглянул в подзорную трубу и произнёс:

– А спутник-то наш пропал. «Дидона» ушла вперёд как раз тогда, когда нас застигла буря. Неприятно, если мы встретимся с французами без «Дидоны». Не правда ли, мистер Уортон?

Лейтенант весело улыбнулся.

– Чего вы смеётесь? Французский корабль вооружён восемнадцатифунтовыми и двенадцатифунтовыми пушками. По водоизмещению он превосходит наш корабль почти вдвое, а капитан его – один из лучших людей во всём французском флоте. Кто не знает капитана Милона?

А затем, как бы устыдившись своей боязливости, он повернулся на пятках спиною к лейтенанту и воскликнул: